Воспоминания. Том 3

490 Ход событий за последние годы открыл для меня с очевидностью последствия режима Столыпина. Для меня было ясно, что Столыпин вооружил своими произвольными, жестокими и обманчивыми действиями миллионы людей; никогда прежде ни один из государственных деятелей, погибших от руки революционеров, не имел и сотой части того количества врагов, которых нажил Столыпин. Независимо от сего он потерял уважение всех мало-мальски порядочных людей.

При таком положении вещей для меня было ясно, что со Столыпиным произойдет какая либо катастрофа и он погибнет, - раз он упрямо, во что бы то ни стало желает держаться своего положения ради различных выгод и почета.

Столыпин вооружил против себя не только революционеров и анархистов, т. е. лиц, которые желают беспорядков, но миллионы инородцев; он даже сумел своею двойственною политикою вооружить против себя черносотенцев, после того, как эти черносотенцы первые два года его министерства были его главною опорою.

Брат Столыпина, через два года после вступления Столыпина на пост председателя совета министров, с особенным цинизмом заявил в "Новом Времени", что подобно известному выражению Шекспира: "Мавр уходи, ты мне больше не нужен", и его брат также сказал черносотенным организациям, которые были его верными слугами: "уходите, вы мне больше не нужны".

Благодаря этой атмосфере, для всякого, мало-мальски благоразумного человека, было совершенно очевидно, что Столыпин, уцепившись за свое место, на этом месте и погибнет.

Я был настолько в этом уверен, что когда у меня в Биаррице был Диллон, известный английский корреспондент, который очень часто, по целым месяцам, живет в России - и спросил мое мнение о положении вещей, - я ему говорил, что я глубоко убежден в том, что со Столыпиным произойдет какая-нибудь катастрофа, которая несколько изменит положение вещей.

Действительно, 1 сентября в Киеве, при исключительно театральной обстановке, произошло покушение на жизнь Столыпина (В день получения известия о ранении Столыпина гр. Витте вписал в свои заметки следующие слова:

2 сентября 1911 года. Вчера в Киеве тяжко ранен Столыпин. Таким образом, открывается 3-е действие после 17 октября. Первое действие - мое министерство, второе - столыпинское.).

491 Был торжественный спектакль в присутствии Его Величества и его августейших дочерей. На этом спектакль была масса знати, все министры. В Столыпина произвел выстрел агент охранного отделения, который, - как это ныне говорят газеты, - был революционер анархист. Он произвел выстрел в Столыпина из браунинга в присутствии Государя Императора. Через несколько дней вследствие полученной раны Столыпин умер.

Конечно, это убийство само по себе возмутительно и не может быть оправдано с точки зрения человеческой, но если оно не может быть оправдано, то оно может быть понятно.

Всякие убийства, с точки зрения человеческих, нравственных принципов не могут быть оправданы, тем не менее, убийства во всех видах постоянно производятся; многие из этих убийств производятся лицами власть имущими. Так, между тысячами и тысячами людей, которые были казнены во время премьерства Столыпина, десятки, а может быть сотни людей были казнены совершенно зря, - иначе говоря эти люди были убиты властью, которую Столыпин держал в своих руках.

Великий Наполеон сказал: "У государственного человека сердце должно быть в голове", к сожалению, у Столыпина нигде не было сердца - ни в груди, ни в голове.

Убийство Столыпина омрачило все празднества в Киеве. Начерченная программа этих празднеств была исполнена наскоро. Его Величество, побывав в Чернигове, уехал в Крым, где пробыл до поздней осени, - Он вернулся в Петербург после 6-го декабря.

Убийство председателя совета министров Столыпина может быть не имело бы места, если бы в свое время не вмешались в дела, совсем до них не касающаяся, Великие Князья. Ибо после того, как Государственный Совет отклонил проект Столыпина о введении земства в западных губерниях, в той форме, в какой этот проект прошел в Государственной Думе, когда вследствие этого отклонения Столыпин подал в отставку и поставил Его Величеству своего рода ультиматум о том, чтобы вопреки основным законам распустить Государственную Думу и Государственный Совет и ввести земство в западных губерниях по ст. 87-й, затем вырвал из Государственного Совета некоторых членов оного, которых Столыпин признавал за своих врагов, - если бы, говорю я, после того, как он подал этот ультиматум и заявил, что в противном 492 случае он уйдет в отставку, Великие Князья не вмешались в дело, то я знаю, что дело кончилось бы следующим образом: Государь Император, конечно, этого ультиматума не принял бы, а преспокойно сказал бы Столыпину, что если он считает нужным уйти в отставку, то пускай уходить; наверное Столыпин вышел бы в отставку и был бы жив и в настоящее время и может быть со временем мог бы еще играть какую-нибудь роль в государственном правлении.