Воспоминания. Том 3

Я доложил Государю, что по моему мнению, нужно, напротив того, исполнить эту просьбу и дать Гр. Витте то, чем он просит. Государя такое мое мнение, видимо, удивило и, когда я сказал, что нахожу более правильным ответить милостью на обращенную просьбу и лучше выдать эти деньги, неужели отказать в них, хотя бы для того, чтобы каждый знал, что Государь не отказал своему долголетнему Министру, оказавшему государству большие услуги, в помощи, когда, он о ней ходатайствует, несмотря на то, что мотивы такой просьбы. могут быть оцениваемы различно.

Государь немного подумал и сказал мне:

"Вы правы, пусть будет по Вашему, только не подумайте, что Гр. Витте скажет Вам спасибо за Ваше заступничество, - он Вас очень не любит, но я непременно скажу ему, если увижу его, что Вы склонили Меня исполнить его просьбу".

Затем, по моему предложению, Государь тут же написал на письме Гр. Витте: "Выдать Статс-Секретарю Гр. Витте 200.000 рублей из прибылей иностранного отделения, показав эту выдачу на известное Мне употребление". 97 На словах Государь прибавил, что Он не желает, чтобы об этом много болтали, и если Государственный Контролер пожелает иметь оправдание произведенной выдаче, то письмо Витте с резолюциею может быть предъявлено лично Статс-Секретарю Харитонову..."

Сергей Юльевич ради своей Матильды рисковал даже быть смешным. О нем всегда ходило множество сплетен, и он привык не обращать на них внимания. Но вот до него дошло, что в доме одного из великих князей сплетничали о madam Витт. Сергей Юльевич тут же едет к другому великому князю, Николаю Николаевичу: опровергать, добиваться, чтобы князь при случае изложил дело как надо.

И в работе супруга была его советчицей, помощницей. Когда Витте лестью, почетом, взятками и посулами - добился у китайцев разрешения провести по их территории часть Транссибирской железнодорожной магистрали, он хотел, чтобы вдоль полотна шла полоса отчуждения и ее охраняли русские. Шефом этого специального корпуса был министр финансов, то есть Витт. Но злые языки звали корпус "Матильдовой гвардией". Видимо, супруга Витте не сумела должным образом скрыть свое соучастие. А может, и не хотела скрывать.

Впрочем, супружеские отношения - дело темное. Большой любитель посплетничать про чужие личные дела, Сергей Юльевич как-то заметил: "Судить со стороны, почему муж хорошо живет с женой и почему часто брак является несчастным, очень трудно, даже зная все обстоятельства дела".

Детей и в этом браке у Сергея Юльевича не случилось. Но к приемной дочери Вере он на этот раз привязался, "полюбил, как собственную дочь", а "она считает меня своим отцом, так как собственного отца почти не знала". Потом эта Вера выйдет замуж за дипломатического чиновника в Брюсселе Кирилла Нарышкина, и в один прекрасный момент Сергей Юльевич лично доставит им из Петербурга их сына, Льва, которому тогда было несколько месяцев. Со своим внуком Витте потом будет путешествовать по Франции - то есть поведет себя как нормальный любящий дедушка. Когда в годы первой русской революции террористы замыслят запугать премьер-министра Витте, они станут угрожать, что убьют в Брюсселе дочь и внука. Видно, знали, что это у Сергея Юльевича чувствительное место.

Главное же - именно Матильда была моральной опорой Витте в трудные годы. Нелады с царем, мировой кризис, который поставил под сомнение его, казалось, бесспорные заслуги перед страной, торжество врагов, постоянные угрозы террористов - все это увенчалось нервным расстройством и отставкой в 1906 году. И если бы не Матильда Ивановна, неизвестно, что сталось бы с Витт. Сам он со сдержанным восхищением пишет о ее реакции на то, что в трубы дома, где они тогда жили, кто-то опустил "адские машины" (не взорвались они лишь случайно). Матильда Ивановна эту скверную новость узнала, вернувшись из театра: "Ее успокаивать было не нужно, скорее, она своим хладнокровием успокаивала мои нервы".

"Больше изящной словесности так никогда не везло", - написал много лет спустя поэт Владимир Корнилов об Анне Григорьевне Достоевской, не просто верной подруге, но и лучшей помощнице мужа, образцово-показательной вдове. Пожалуй, то же можно было бы сказать и о любезном отечестве. Зарождавшийся капитализм "вывел" новую породу женщин - умных, деловитых, живущих интересами мужа и просекающих их выгоду моментально, на несколько ходов вперед. Обольстительных, но не жеманных.

Граф Витте, мозжечком угадывающий "веяния времени" и "ход истории", и здесь оказался впереди всех. И когда мы с тоской думаем о благоденствии России 1913 года, на самом деле мы вспоминаем о любви невыносимого человека графа Витте к его энергичной и умной жене, перед которой были закрыты двери петербургских салонов. конец статьи - ТАТЬЯНА БЛАЖНОВА "Любовь карьериста" дополнение ldn-knigi)