Воспоминания великого князя Александра Михайловича Романова

Народы западной цивилизации именно и являются печальными пришельцами, но там, на «нецивилизованном» Востоке никто еще не утратил надежду на лучшую жизнь за гробом…

6

Весною 1889 года «Рында» возвратилась в Европу через Суэцкий канал и Египет. После непродолжительной остановки в Греции, где я, к моей большой радости, имел свидание с моей кузиной – великой княгиней Ольгой Константиновной, Королевой эллинов, – затем в Монте-Карло, где я видел моих родителей, брата Георгия и сестру Анастасию, – мы взяли курс к берегам Великобритании. Здесь мне пришлось быть вторично представителем Государя Императора, который возложил на меня обязанность передать привет Королеве английской Виктории.

Так как отношения между Россией и Англией были далеко не дружественные, то я не слишком радовался возложенному на меня высокому поручению. Я уже имел случай много слышать о холодности королевы Виктории и приготовился к худшему.

Полученное из дворца приглашение с лаконической припиской «к завтраку» – только увеличило мои опасения. Личная аудиенция была тем хороша, что должна была быть непродолжительной, но перспектива участвовать в продолжительной церемонии Высочайшего завтрака с Монархиней, известной своим недоброжелательством к России, не предвещала ничего хорошего. Я прибыл во дворец до назначенного мне времени, и меня ввели в полутемную гостиную. В течение нескольких минут я сидел в одиночестве и ждал выхода Королевы. Наконец на пороге появились два высоких индуса: они низко поклонились и открыли двухстворчатую дверь, которая вела во внутренние покои. На пороге стояла маленькая, полная женщина. Я поцеловал ей руку, и мы начали беседовать. Меня поразила простота и сердечность ее манер. Сперва мне показалось, не означает ли эта задушевность коренную перемену политики Великобритании в отношении России. Но объяснение этому было другое.

– Я слышала о вас много хорошего, – сказала Королева с улыбкой. – Я должна вас поблагодарить за ваше доброе отношение к одному из моих друзей.

Я удивился, так как не мог вспомнить никого из встречавшихся мне лиц, которое могло бы похвастаться дружбой с Ее Величеством Королевой английской.

– Неужели вы уже забыли его, – улыбаясь спросила королева: – Мунчи, моего учителя индусского языка?

Теперь я понял причину ее теплого приема, хотя индус Мунчи никогда не говорил мне, что был учителем Королевы английской Виктории. Я познакомился с ним в Агра, когда я осматривал Тай-Магал. Он высказывал очень много глубоких мыслей относительно религиозных верований индусов, и я был очень обрадован, когда Мунчи пригласил меня к обеду. Я никогда не предполагал, что то, что я отведал хлеб-соли у Мунчи, очень поднимет авторитет этого индуса в глазах высокомерных индусских раджей и что он напишет пространное письмо Королеве Виктории, в котором восхвалял мою поразительную «доброту».

Королева позвонила. Дверь открылась, и на пороге появился мой друг Мунчи собственной персоной. Мы поздоровались очень сердечно, а Королева радостно наблюдала за нашей беседой.

К моменту, когда завтрак был уже подан, я чувствовал себя уже совершенно свободно и был в состоянии ответить на все вопросы о политическом положении в Южной Америки, Японии и Китае. Британский народ имел полное основание гордиться этой необычайной женщиной. Сидя за письменным столом в Лондоне, Королева внимательно наблюдала за изменчивой картиной жизни в далеких странах, и ее меткие замечания свидетельствовали о ее остром, разборчивом уме и тонком понимании действительности.

За столом присутствовали лишь ближайшие родственники королевской семьи и между ними принц Уэльский с супругой (будущий Король Эдуард VII и Королева Александра). Принцесса горячо любила свою сестру Государыню Императрицу Марию Федоровну, и ее присутствие и личное обаяние действовали на меня ободряюще. Она была глуховата, и я должен был повышать голос, отвечая на ее вопросы относительно Императрицы, племянников и племянниц. Я взглянул в сторону Королевы, чтобы убедиться, не мешаю ли я ей своим громким голосом. Но она ободряюще кивнула мне головой: все делали точно так же, когда разговаривали с красивой принцессой Уэльской, и громче всех кричал при этом ее собственный супруг – Эдуард. Если бы кто-либо посторонний вошел в столовую, в которой происходил высочайший завтрак, он мог бы подумать, что происходила пренеприятная семейная сцена.

Два дня спустя меня опять пригласили на семейный обед. С каждым днем Королева оказывала мне все более и более внимания. (Я встречался с Королевой Викторией и потом, но встречи наши происходили в отеле Симье в Ницце, где Королева проводила обычно каждую весну.)