Воссоединение

Дорогой Дрю!

К этому времени ты уже знаешь, Натали должна была тебе сказать. Не грусти. Ну, ты можешь немножко погрустить, но не слишком долго. Как я все время говорю Заку, я все равно не слишком преуспела в чем-либо.

Смейся. Ты должен смеяться.

Это письмо только для тебя. Не показывай его никому и, если ты зачитываешь его вслух за семейным завтраком, ради бога, остановись.

Пусть это будет только между нами. Я хотела сказать тебе об этом прежде, чем мы снова соберемся все вместе, прежде, чем твоя жена сядет у моей постели. Я хотела сказать тебе, что прошу меня простить, но что я ни о чем не жалею. Что я ни на что не променяла бы той ночи в отеле. Ну ладно, это неправда. Я бы променяла ее на отсутствие опухоли в мозгу или на жизнь Конора. Не так уж много есть вещей, на которые я бы ее променяла.

Я не жалею об этом, потому что то, как мы с тобой расстались, было ужасно неправильно, а эта ночь неправильной не была. В ней ощущалась дружба, в ней ощущалась любовь, было ощущение того, что нам по двадцать одному году. И за это, милый Дрю, я благодарна.

Пожалуйста, не рассказывай ей.

Надеюсь скоро тебя увидеть.

С любовью,

Лайла

Глава сорок восьмая

Сентябрь 2013 г.

Отдыхающие уехали, пляжные бары закрылись, они собрали свои столы, стулья и шатры и ушли туда, куда все они уходят до следующего лета. Следующее лето. Земля обетованная.

Лайла, Натали и Джен были одни на пляже, если не считать немногих пенсионеров, шаркающих по песку или сидящих на набережной и кормящих чаек. Подруги нашли себе укромное местечко на самом дальнем конце полоски бледно-желтого песка, и Джен с Нат взяли пляжную ширму для защиты от ветра, хотя дул всего лишь легкий бриз. Но все равно так было приятнее, это давало ощущение того, что они одни в мире, и компанию им составляют только песок, вода да чайки. Лайла сидела в шезлонге, ноги ее были прикрыты полотенцем. Ей было уже нестерпимо на них смотреть.

– Как у цыпленка, – сказала она Натали. – Я выгляжу точно как цыпленок.

Когда накануне утром она встала на весы, то весила девяносто семь фунтов.

– И по крайней мере три фунта от этого составляет опухоль, – сказала она.

Ее уже клонило ко сну – они встали рано, чтобы поехать на пляж. Поездка должна была продлиться целый день, и Джен с Нат не были уверены, что это хорошая идея. Лайла, однако, настояла. Последнюю пару дней она чувствовала себя немного крепче, и ей хотелось воспользоваться хорошими днями, она была полна решимости сделать это. И, кроме того, ей хотелось провести драгоценное время с девочками: в выходные Зак вернется из Лондона, а Нат в понедельник уедет, так что кто знает, когда их троица снова соберется вместе. Да и соберется ли вообще?

Джен выглядела встревоженной. Она то и дело проверяла свой телефон. Это был первый раз, когда она оставила дочку больше чем на час или два, и оставила она ее с Дэном.

– С Дэном, подумать только, – волновалась она. – Он, наверно, увлечется своим писанием и напрочь про нее забудет. К тому времени как мы вернемся домой, она будет вопить, мокрая и голодная.

Натали завела глаза кверху.

– Глупости. Он и не приступит к работе, будет весь день сидеть с ней, агукая и строя смешные рожи. Мне кажется, я никогда не видела мужчину, так очарованного младенцем. Эндрю никогда так не сюсюкал с нашими.

– Из него выйдет хороший папочка, – сказала Лайла. Джен резко посмотрела на нее. – Я не говорю, что обязательно для Изабель. Господи, ты такая чувствительная. Я говорила вообще. Хотя, если уж зашла речь, он, вероятно, был бы хорошим отцом для Изабель. Я просто хочу сказать, что, когда с ним это случится, у него хорошо получится.

– Я не уверена, однако, что с ним это случится, – сказала Натали, бросая искоса взгляд на Джен. Джен либо его не заметила, либо предпочла проигнорировать. Нат подождала пару секунд, а затем спросила: – Как ты думаешь, с ним это случится?