Воссоединение

Он сверлил взглядом ингалятор, не заметив старушки, которая с любопытством посмотрела на него, направляясь вниз, к Главной улице, с корзинкой для продуктов в руке. Эдди чувствовал, что его предали. И в тот момент он едва не выбросил пластиковую бутылочку в канаву… «Нет, – подумал он, – лучше сразу отправить ее в водосток». Конечно! Почему нет? Пусть эта бутылочка достанется Оно, пребывающему где-то в подземных тоннелях и коллекторах. «Подавись плаце-бо, ты, стомордое уродище!» Эдди дико рассмеялся и вплотную приблизился к тому, чтобы так и поступить. Но в конце концов привычка оказалась слишком сильной. Он снова убрал ингалятор в правый передний карман брюк и пошел дальше, едва замечая редкие автомобильные гудки или рокот дизельного двигателя автобуса, когда тот проезжал мимо. И конечно же, Эдди понятия не имел, как скоро ему придется узнать, что такое боль – настоящая боль.

3

Двадцать пять минут спустя, когда Эдди выходил из «Костелло-авеню маркет» с «пепси» и двумя шоколадными батончиками «Пейдей», его ждал неприятный сюрприз: слева от маленького магазина, на дробленом гравии, стояли на коленях Генри Бауэрс, Виктор Крисс, Лось Сэдлер и Патрик Хокстеттер. В первый момент Эдди подумал, что они играют в кости; потом увидел, что собирают деньги в «общий котел» на бейсбольной рубашке Виктора. Рядом грудой лежали их учебники летней школы.

В обычный день Эдди тихонько ретировался бы в магазин и попросил мистера Гедро позволить ему выйти через черный ход, но этот день никак не тянул на обычный. Эдди замер на месте, одной рукой схватившись за сетчатую дверь с маленькими рекламными плакатами сигарет: «ВИНСТОН» – ВКУС НАСТОЯЩИХ СИГАРЕТ», «ИЗ ДВАДЦАТИ ОДНОГО СОРТА ОТЛИЧНОГО ТАБАКА ПОЛУЧАЕТСЯ ДВАДЦАТЬ ЛУЧШИХ СИГАРЕТ», и с мальчиком-посыльным, кричащим «ТРЕБУЙТЕ «ФИЛИП МОРРИС», а в другой держа коричневый пакет с магазинными покупками и белый – из аптеки.

Виктор Крисс увидел его и ткнул локтем Генри. Тот поднял голову; как и Патрик Хокстеттер. Лось, который соображал медленнее, продолжал отсчитывать центы еще секунд пять, прежде чем понял, что вокруг него установилась какая-то странная тишина, и тоже поднял голову.

Генри встал, отряхивая с колен мелкие камешки. Две лонгеты торчали из-под повязки на носу, и заговорил он гнусавым голосом.

– Чтоб мне сдохнуть. Один из камнеметчиков. И где твои друзья, говнюк? В магазине?

Эдди покачал головой прежде, чем сообразил, что это очередная ошибка.

Улыбка Генри стала шире.

– Что ж, это хорошо. Я не против того, чтобы разобраться с вами по одному. Спускайся вниз, говнюк.

Виктор стоял рядом с Генри. Патрик Хокстеттер – чуть сзади, его застывшую бессмысленную улыбку Эдди знал со школы. Лось еще поднимался.

– Иди сюда, говнюк, – добавил Генри. – Давай поговорим о бросании камней. Давай об этом поговорим, хочешь?

Теперь, уже слишком поздно, Эдди решил, что лучше всего ему вернуться в магазин. В магазин, где он будет под защитой взрослого. Но когда он попятился, Генри рванулся вперед и схватил его. Дернул Эдди за руку, дернул сильно, и его улыбка сменилась злобным оскалом. Другой рукой Эдди больше не держался за сетчатую дверь. Он слетел со ступенек и обязательно ткнулся бы лицом в гравий, если бы Виктор не поймал его под мышки, и тут же не отбросил. Эдди удалось удержаться на ногах, но, чтобы сохранить равновесие, он дважды повернулся вокруг оси. Теперь четверо парней смотрели на него с расстояния в десять футов, Генри – чуть впереди остальных, вновь улыбаясь. Волосы на затылке стояли торчком.

Слева от Генри был Патрик Хокстеттер, действительно жуткий парень. До этого дня Эдди не приходилось видеть, чтобы он с кем-то водил компанию. Патрика отличал и избыток веса, так что его брюхо нависало над ремнем с пряжкой Красного всадника. Его идеально круглое лицо всегда было белым, как сметана. Теперь же оно чуть подрумянилось, нос просто обгорел, и краснота растекалась с крыльев на щеки. В школе Патрик обожал убивать мух зеленой пластмассовой линейкой и складывать их в пенал. Иногда он показывал свою коллекцию дохлых мух какому-нибудь новенькому ученику на школьном дворе во время перемены. Его толстые губы улыбались, но серо-зеленые глаза оставались серьезными и задумчивыми. Он никогда не произносил ни слова, когда демонстрировал свою коллекцию, что бы ни говорил ему новичок. Такое же выражение лица было у него и сейчас.

– Как поживаешь, Человек-камень? – Генри двинулся к Эдди. – Сегодня камни с собой прихватил?

– Не трогай меня. – Голос Эдди дрожал.

– «Не трогай меня», – передразнил Генри, вскинув руки в притворном ужасе. Виктор рассмеялся. – А что сделаешь, если трону, Человек-камень? Что? – С невероятной быстротой он выбросил руку вперед и врезал Эдди по скуле. Грохнуло, как при ружейном выстреле. Голова Эдди дернулась. Из левого глаза потекли слезы.

– Мои друзья в магазине, – пробормотал Эдди.

– «Мои друзья в магазине», – пронзительным голосом прокричал Патрик Хокстеттер. – Ой! Ой! Ой! – И начал обходить Эдди справа.