Восстание ангелов. Маленький Пьер. Жизнь в цвету. Новеллы. Рабле

— На этом свете, — сказал Аркадий, — на этом свете, как принято говорить, хотя в нем гораздо больше несусветного, чем светлого, ни одно мыслящее существо не вообразит себе, что оно способно уничтожить хотя бы один атом. Самое большее, на что мы можем рассчитывать, — это изменить кое-где движение отдельных групп атомов или же расположение отдельных клеточек. И, если вдуматься, то к этому сводится все наше великое предприятие. Даже посадив Духа Противоречия на место Иалдаваофа, мы не достигнем большего. Скажите, Зита, в чем же зло — в природе вещей или в их устройстве? Вот что следовало бы знать. Зита, я в полном смятении.

— Друг мой, — ответила Зита, — если бы для того, чтобы действовать, надо было познать тайну природы, никто никогда бы не действовал. И никто не жил бы, ибо жить — значит действовать. Неужели, Аркадий, решимость уже изменила вам?

Аркадий стал уверять прекрасную архангелицу, что его намерение низвергнуть демиурга во мрак вечной ночи непреклонно.

По дороге в облаке пыли ехал автомобиль. Он остановился перед двумя ангелами, из дверцы высунулся крючковатый нос барона Эвердингена.

— Здравствуйте, небесные друзья, добрый день! — сказал капиталист, сын неба. — Очень рад встретиться с вами. Я должен дать вам полезный совет. Не будьте инертны, не мешкайте, вооружайтесь, вооружайтесь! Не то Иалдаваоф опередит вас. У вас имеется военный фонд, — расходуйте его не считая. Только что я узнал, что архангел Михаил сделал на небе крупные заказы на молнии и громовые стрелы. Послушайтесь меня, приобретите еще пятьдесят тысяч электрофоров. Я принимаю заказ. До свидания, ангелы! Да здравствует небесная родина!

И барон Эвердинген умчался к цветущим берегам Лувесьена в сопровождении хорошенькой актрисы.

— Правда ли, что демиург вооружается? — спросил Аркадий.

— Возможно, — ответила Зита, — что там, наверху, другой барон Эвердинген хлопочет о вооружениях.

Некоторое время ангел-хранитель юного Мориса задумчиво молчал, затем он прошептал:

— Неужели мы игрушки в руках финансистов?

— Ах, не вое ли равно! — воскликнула прекрасная архангелица. — Война — это афера. И всегда была аферой!

Затем они долго обсуждали, какими способами лучше осуществить их грандиозное предприятие. С презрением отвергнув анархические приемы князя Истара, они задумали силами своих отлично обученных и полных энтузиазма отрядов предпринять внезапное и грозное вторжение в царство небесное.

Между тем оказалось, что Баратан, жонглерский трактирщик, сдавший мятежным ангелам театральный зал, был агентом полиции. В своем донесении префектуре он указал на участников этого тайного собрания как на заговорщиков, подготовляющих покушение на некое лицо, которое они изображали весьма тупым и жестоким и называли «Алабалотом». Агент высказывал предположение, что под этим псевдонимом подразумевался либо президент республики, либо сама республика. Все заговорщики единодушно произносили угрозы по адресу «Алабалота», а один из них, называющий себя князем Истаром, или «Кверубом», человек очень опасный, хорошо известный в анархистских кругах и неоднократно судившийся за свои мятежные писания и речи, потрясал бомбой очень небольшого калибра, но, по-видимому, чрезвычайно мощной. Остальные заговорщики не были известны Баратану, хотя он и вращался среди революционеров. Многие из них были очень молоды, совсем безбородые юнцы. Он специально проследил за двумя произносившими особенно зажигательные речи, — за некиим Аркадием, проживающим по улице св. Иакова, и женщиной, по имени Зита, особой своеобразных нравов, проживающей на Монмартре. Оба они не имеют определенных средств к существованию.

Префекту полиции дело это показалось настолько серьезным, что он решил прежде всего снестись с председателем совета министров.