Восстание Персеполиса

Упряжь Бобби состояла из трех магнитных замков размером с ее ладонь, и двух полос из тканого нейлона, которые выглядели так, будто когда-то в прошлом они были зелеными. Базовое оборудование для обеспечения безопасности, стандартное на любом судне, в любом доке, на любой станции вне гравитационного колодца. Попытка представить, работает ли оно, была похожа на попытку предположить, что будет, если со следующим шагом она провалится сквозь атомы палубы.

- Думаешь, эти штуки будут держать? - спросила она. Ее радио было настроено на широкое вещание с такой слабой силой сигнала, что его могла бы заглушить и толстая футболка. Амос, рядом с ней, оглядел длинный изгиб поверхности Грозового Шторма. Выражение его лица пряталось внутри его шлема, но в его тоне сквозил фатализм.

- Если нет, это будет странный день.

Поверхность корабля не была похожа ни на что, виденное Бобби раньше. Граненая как драгоценный камень, без выступающих пушек ОТО, или сенсорных массивов. Розовый и голубой казались меньше похожими на цвет самого материала, чем на преломленный свет, отражаемый поверхностью. То, как свет вел себя, попадая не нее, было намного страннее обычного избирательного поглощения. Тьма медленной зоны была глубока. Ее шлем должен был усиливать все, на что попадало сияние инопланетной станции. Он даже снимал ограничения человеческого глаза, перетягивая ультрафиолетовое и инфракрасное излучение в видимый диапазон, чтобы предоставить больше возможностей для работы. Это всегда было так, но сейчас ожидание - на отрытом месте и в неопределенности - заставляло цвета казаться зловещими.

Несмотря на то, что поверхность корабля выглядела как кристалл, она была мягкой, и о ней хотелось думать как о пене. Но на самом деле, это напоминало ей кожу. Магнитные замки держали ее на поверхности в подобии грубой, неудобной колыбели, и могли удержать тогда, когда корабль придет в движение. При условии, что магнитные замки вообще будут держать. Красное свечение, которое указывало на то, что они надежно примагничены, было сплошным, но ей то и дело казалось, что она замечает в них янтарное мерцание. Остальные десять членов их команды проникновения, помимо нее и Амоса, использовали то же оборудование. Низкопробные вакуумные костюмы. Ни у кого из них не было никакой более надежной брони, чем подкладка сварщика. И они больше походили на уборщиков, чем на военную силу. Её беспокоило, насколько верным может оказаться такое впечатление, но только во вторую очередь после беспокойства о прочности сцепления замков. Если Шторм отчалит от доков, а их оставит плавать позади, как ошметки слезшей змеиной кожи, Алексу придется решать проблему столкновения с эсминцем противника самому. И, вероятно, тогда они все умрут. Без всякой пользы.

- Я очень надеюсь, что они будут держать, - сказала Бобби.

Поступило зашифрованное оповещение. Бобби потыкала в панель управления на своем предплечье. Когда раздался голос Алекса, у него был такой явный тягучий выговор выходца из Долины Маринер, что становилось ясно, что он напуган просто до усрачки, но вместе с этим испытывает некоторую эйфорию от страха.

- Это Алекс Камаль с Росинанта, приветствую всех своих друзей, семью и все корабли в море. Мы начинаем это родео. Отрываюсь от стыковочных зажимов через десять. Девять…

- Собрались, - сказала Бобби. - Мы не знаем, как быстро все завертится.

Она ухватилась за нейлоновые шлейфы, отслеживая их натяжение, и стала ждать, когда Грозовой Шторм покинет порт.

Чтобы добраться до места, они карабкались через лифтовую шахту, которая проходила по всей длине станции от командной палубы на носу до инженерной палубы на корме. Они двигались быстро, скользя в сантиметрах над поверхностью станции. Остальные пересмеивались, пока Бобби не напомнила им, что маломощная радиопередача, это совсем не тоже самое, что радиомолчание, и вежливо предложила всем заткнуться нахер, вместо того чтобы нарываться на то, чтобы всю команду поубивали. После этого она осталась наедине со звуком собственного дыхания, запахом старой резины, и чужого пота. Алекс был справа от нее, Амос слева, а доки, ощетинившиеся пристыкованными кораблями, в четверти клика перед ними. А дальше, только чернота медленной зоны, да убийственное ничто позади врат.

Барабан вращался под ними. Шрамы и повреждения от кратковременной битвы со Штормом по-прежнему были видны в почерневших царапинах, и ярких заплатках пены. За свою жизнь, Медине пришлось более чем изрядно позализывать свои раны, и сегодня не обещало стать более приятным.

Они засветили каждый трюк, который имелся в рукаве у подполья Сабы. Украли сварочные установки, распаковали скрытые тайники оружия, скомпрометировали шахту доступа, через которую вышли. С тех пор, как лаконианцы прошли через врата, умные люди, знакомые со станцией, создавали планы ради такого момента. Может быть даже до всего этого, когда некоторые из них еще были контрабандистами.