Восстание Персеполиса

- Не за срок нашей жизни, - сказал Трехо. - Мы говорим о работе, которая будет выполняться поколениями. Но... ладно, я был марсианином, прежде чем стал лаконианцем. Мышление в критериях долгой перспективы меня не пугает.

Женщина, одетая в белое платье с золотой оторочкой на горле и запястьях, слегка наклонившись, кивнула Трехо, проходя мимо. Он улыбнулся в ответ, бросил взгляд на её задницу, но очень быстро повернулся обратно, чтобы это не могло быть воспринято как неуважение.

- То-то ваш план терраформирования не особо удался, - сказала Драммер более едко, чем следовало. Так вышло само собой.

- Но мог бы, - не согласился Трехо, - если бы не появилось нечто большее. В любом случае, пожалуйста, рассмотрите приглашение. Высокий Консул с нетерпением ждет встречи с вами.

Трехо опустил руку на её, прощаясь, словно старый друг, и отправился проводить другие запланированные разговоры. Взгляды посторонних глаз и внимание толпы последовали за ним, оставляя её позади. Она сделала глоток шампанского, и начала осматриваться в поисках места, в котором могла бы прикончить свой бокал, и заняться следующим.

- Хочешь напиться, Камина? Ты полагаешь, это умно, или тебе просто уже похер?

Авасарала сидела в своем инвалидном кресле. Белоснежные волосы стянуты в пучок на затылке, а сари мерцает зеленым, почти скрывая худобу её тела. Она выглядела старше, чем в их последнюю встречу. А она и тогда уже выглядела старше динозавров.

- Так я утоляю боль, - сказала Драммер. - Что ещё я могу сделать?

Авасарала развернула кресло и направилась к подиуму с местами для гостей. Пока они были пусты, но журналисты уже начали потихоньку просачиваться. Скоро начнётся шоу.

- Я бы к тебе присоединилась, но они говорят мне, что печень на последнем издыхании, - сказала Авасарала. - Мол, никаких больше ликеров.

- Вы, кажется, довольно неплохо свыклись с этим покорением.

- А у меня дохера вариантов? - спросила Авасарала. - Я старушка, потратившая жизнь на попытки заключить мир между Землей и Марсом. И где всё это дерьмо? Я словно пропустила день в школе, и пока меня не было, все остальные научились говорить на мандаринском наречии. Я не понимаю ничего из происходящего.

- Да уж, - сказала Драммер. - Я догадываюсь, о чем вы.

- Это награда старости, - сказала Авасарала. - Поживи с моё, и сможешь увидеть, как всё, над чем ты работала, станет неактуальным.

- Эту ерунду вы мне не впарите, - отмахнулась Драммер.

- Да и хер на тебя тогда. Умри молодой. Увидишь, будет ли мне дело.

Драммер рассмеялась. Авасарала усмехнулась тоже, и на какое-то мгновение, они прекрасно поняли друг друга. На мгновение Драммер перестала чувствовать себя одинокой.

- Так ты собираешься отправится на эту оргию, или какую ещё хрень там устраивает Дуарте? - спросила Авасарала.

Где-то в глубине зала Вон встретился глазами с Драммер, и целенаправленно направился к ним. Драммер не хотела идти с ним. Не хотела встречаться лицом к лицу со следующей частью, в которой будут театр и ложь. Она повернулась обратно к Авасарале.

- Не знаю. Но полагаю, мне придётся.

- Да, идея отвергнуть императора всегда была плохой, - согласилась Авасарала. А затем спросила - Ты не знаешь, с чего бы им разыскивать Окой?

- Кого?

- Элви Окой. - сказала Авасарала, и тут к ним наконец подошел Вон.

- Пора, мэм, - сказал он.

Драммер кивнула, и протянула ему свой бокал. Скрюченная клешня Авасаралы схватила её за руку, и задержала на мгновение.

- Выше нос, Камина. Эти ублюдки способны чуять запах крови. И это дерьмо не закончилось, как бы это сейчас ни выглядело.

- Спасибо вам, - сказала Драммер, и отстранилась.

Теперь места для журналистов были почти заполнены. Она узнавала их лица. Иногда даже по тому, как они сидят, или как двигаются. Она делала это очень много лет. И никогда раньше не делала такого.

Адмирал Трехо сказал несколько коротких вступительных слов - поблагодарил всех за то, что пришли, выразил светлые надежды на будущее, присоединился к приветствию Высокого консула Дуарте, - и вызвал её. Остальные пойдут за ней. Генеральный секретарь. Спикер Марсианского парламента. Ещё кто-нибудь. Но она последний Президент Транспортного Союза. И её достоинство необходимо стереть в пыль первым.

Она оглядела лица, и вспомнила времена, когда ей это нравилось.

- Президент Драммер? - Экран её трибуны идентифицировал женщину, задающую вопрос. Моника Стюарт. - Содействует ли Транспортный Союз в передаче контроля?

Нет, не содействует. Нет, я не содействую. Мы побеждены, но мы будем сражаться до последнего вздоха, потому что жить с чужой рукой на глотке нестерпимо, всегда было нестерпимо, и всегда будет. Не из-за Лаконии, не из-за Союза, не из-за каких-либо властей на протяжении всей человеческой истории, которые создавали законы, а затем осмеливались провоцировать людей на их нарушение. А потому что мы люди, а люди в своей сути - независимые обезьяны, достигшие величия путем уничтожения всех других человеческих видов, посмевших смотреть косо. Нас невозможно долго контролировать. Даже если контроль осуществляем мы сами. Любая другая идея - несбыточная мечта.