Восстание Персеполиса

Наталья Сингх коротко кивнула и смахнула со щеки слезу как какое-то насекомое.

- Он был хорошим человеком, - сказал Дуарте. - Я знаю это. Вы знаете это. В другое время и в другом месте он бы стал знаменитым.

- Он не был убийцей, - сказала она, и ее голос опустился до шепота.

- Он попал в экстремальную ситуацию и переусердствовал, - сказал Дуарте. - Среди остального человечества мы занимаем особое место. В отношении самих себя мы руководствуемся суровыми нормами. Вы, я, он. Но этому есть причины, и я хочу, чтобы вы знали, с каким почтением я отношусь к его жертве. И к вашей. К вашей общей жертве.

Эльза посмотрела на него, будто поняла, что он говорит о ней. Он улыбнулся девочке, и в следующую секунду она улыбнулась в ответ. В маленьких, мягких чертах её лица он различал отголоски облика матери. И отца. Он взял руку Натальи, она не отняла её.

- Если вы захотите, - сказал он, - вы сможете воспользоваться любой правительственной поддержкой. Вашей дочери будет гарантировано место в академии. Ваша работа важна для нас. Для меня. Я знаю, это тяжело, но я даю вам слово, что вам не придётся справляться с этим в одиночку. Мы все будем с вами, чего бы вам ни потребовалось.

На этот раз она кивнула медленнее. И не стала вытирать слёз. Дочь залезла ей на колени, и Наталья стала покачивать её взад-вперёд, обняв свободной рукой. У него разрывалось сердце, но решение он принял. Он не станет отворачиваться от последствий. Ведь это тоже был его долг.

- Могу я еще что-нибудь для вас сделать?

Она покачала головой. Что-то говорить было выше её сил. Она плакала, а он подлил ей ещё чаю, и просто сидел рядом с ней и её ребёнком, молча глядя на её скорбь. Спустя несколько минут она подняла на него глаза, они смотрели теперь яснее, спокойнее. Он глубоко вздохнул, мягко пожал ей руку, отпустил.

- Спасибо, - сказала Наталья

Последним жестом уважения он слегка поклонился ей, и удалился. Всякий раз, как лаконианец погибал на службе империи, у его семьи было право на личную аудиенцию у высокого консула. Эту традицию он завёл, когда они впервые прошли через врата. Её придётся пересмотреть по мере расширения империи, но пока следовать ей было ещё в его силах, и он поступал именно так.

Келли ждал в кабинете, в его глазах явно читалось сочувствие. Он ни словом не обмолвился о вдове с дочерью, оставшихся в гостиной. Келли был чрезвычайно тактичным человеком.

- Доклад от Доктора Кортазара, сэр - произнес он.

Дуарте, махнув рукой, открыл входящий файл. Обновлённые данные по допросу заключённого №17. Дуарте пробежал глазами текст, увидел вопросы Кортазара, ответы заключённого. Одни слова. Конструкции из рисунков света в воздухе. После сияния живого сознания доктора Сингх и её дочери обычная речь казалась выхолощеной. Он глянул на Келли, закрыл файл.

- Думаю,- сказал Дуарте,-настало время встретится с этим капитаном Холденом.

Человек сидел на полу, прислонясь спиной к стене камеры. Он сидел, раскинув ноги, и его поза и яркие глаза делали его как-то моложе, в отличие от седеющих волос. Дуарте вошёл внутрь, взгляд Холдена забегал туда-сюда между ним и охранником, и остановился, наконец, на нём. Дуарте сел на скамью, положил руки на бёдра и сверху вниз посмотрел на человека, который создавал столько проблем столько лет. С виду он казался не более чем немолодым водовозом, чересчур любопытным и при этом не особенно способным к самоконтролю.

Когда Дуарте служил, он встречал парней вроде этого. Горячие головы и мозгоклюи. Всегда всё знают лучше всех. Но, правду говоря, у них тоже было своё место. И если их использовать для решения подходящих задач, то и они могли быть подходящим инструментом. Как и вообще все люди.

В этом случае он не сомневался, использовать ли своё новое восприятие. Холден был врагом, и мог быть полезен. Ни на какую приватность он права не имел. И рисунок его сознания… притягивал.

Ещё мальчишкой Дуарте видел такую оптическую иллюзию - одно лицо на картинке по мере приближения превращалось в другое. Вот и в Холдене виделось что-то похожее. Что-то в движущемся рисунке его сознания наводило на мысль о пересохших речных руслах. Следы, оставленные тем, чего больше нет, но что точно было. Рисунок в рисунке.

- Вы Уинстон Дуарте, - сказал Холден, вытаскивая восприятие консула на более привычный уровень.

- Да, это я, - ответил Дуарте.

Холден подтянул колени, обхватил их руками. Он смотрел во все глаза, и даже вроде как испуганно.

- Что за херня с вами случилась?

Дуарте понял не сразу, потом усмехнулся.

- Ах да, я и забыл. Замечают не все, но есть кое-какие… как бы сказать… изменения, наверное.

- Вы решили сами поиграть с этим дерьмом?

- Мы, наверное, не оттуда зашли, капитан. Давайте-ка с начала. Я - Высокий Консул Дуарте. Как я понимаю, есть у нас общий интерес к происхождению и назначению протомолекулы. Я правильно понимаю?

- Вы должны меня выслушать. Я видел, что с ними произошло. С создателями протомолекулы. Станция колец, прежде чем отключиться, показала мне запись.