Восстание Весперов

Томас кинулся на Лукаса. Его озаряемое жаром лицо, черное от сажи и пепла, с багровыми следами слез, напоминало боевую древне-кельтскую маску и внушало ужас. Лукас отступил, увидев глаза этого тринадцатилетнего мальчика, от природы наделенного недюжинной силой, пугающей даже старшего брата.

— Ты лжешь!!! — набросился на него Томас. — Ты выманил нас из дома. Значит, ты знал, ты знал, что это случится!

— Нет… я… я боялся этого, но отец приказал мне…

Томас ударил его и повалил на землю.

— Мы могли бы ему помочь! Ты увел нас специально, чтобы отец умер там один! А может, это ты поджег дом?

Лукас смотрел немигающим взглядом на брата и чувствовал, как огонь, бушевавший снаружи, сжигает его изнутри, съедая кожу, испепеляя сердце и опустошая душу. А на месте этой пустоты вырастает страшная неистребимая злоба. Все звуки вдруг куда-то исчезли, он оглох от биения собственного пульса. Злоба прибавила ему сил, и этот звон, который оглушал его с тех пор, как он выпил свою четверть отцовской сыворотки, звучал в его голове все громче и настойчивей.

— Я спас вас от смерти, ты понимаешь это, тупица? — зарычал он на брата. — Отец был обречен! Он и так одной ногой в могиле стоял! Ты это понимаешь?! Он медленно умирал, с тех пор, как поставил на себе опыт и выпил свою основную формулу. Он не хотел, чтобы формула досталась лорду Весперу, понимаешь ты?! Он хотел сохранить ее в тайне, он подарил ее нам, тебе в том числе! Он решил умереть, только чтобы ты со своей пустой башкой жил дальше! А ты стоишь тут и обвиняешь меня в смертных грехах, вместо того, чтобы послушаться воли отца и ради него сохранить всем жизнь, и бежать отсюда, а не стоять на месте!

Томас, охваченный бешенством, казалось, ничего не слышал. Он снова бросился на Лукаса, но тот был готов к атаке. Ему показалось, что Томас застыл в броске, повиснув воздухе. Силы и скорости младшему брату было не занимать, но Лукасу хватило доли секунды. Он мгновенно рассчитал движущую силу противника и использовал для себя ее преимущество. Он перевернулся на спину, уперся ногами в грудь Томасу, сделал рывок и перевернувшись через голову, отбросил брата на несколько метров назад. Тот взлетел над землей и со всей силой врезался в дубовый стол.

— Остановитесь! — закричала на них мать.

Джейн начала громко плакать, Катерина в ужасе закрыла лицо руками. От удара Томас не сразу пришел в себя. Открыв глаза, он увидел над собой Лукаса. Тот склонился над ним, и сжимая ему горло, прохрипел огрубевшим от дыма голосом:

— Я покончу с тобой.

Вся накопившаяся ярость, унижение и обиды, которые он переносил от брата и других детей, выплеснулись наружу. Все насмешки и издевательства его однокашников по Оксфордскому Университету, недоверчивые взгляды родных, которые всю жизнь сторонились его, — вся эта боль вспыхнула в нем с новой силой. Никто никогда не доверял ему, не делился с ним своими тайнами и секретами. С раннего детства этот тихий ребенок с пронзительным взглядом был чужаком и белой вороной. Но вот, казалось бы, он сделал что-то настоящее и правильное. Он выполнил волю отца и совершил поступок. Он сказал правду и попытался спасти свою семью. И после этого они обвиняют его в смерти отца!

Глаза Томаса выкатилась наружу, он задыхался, но у него не было сил оттолкнуть от себя Лукаса. Он пытался схватить его хотя бы за край одежды, но тот был скользким как уж. И Томас только беспомощно хватал воздух руками.

«Вы сами этого хотели, — твердил про себя Лукас. — Кто все время называл меня змеей? Раз так, то я и буду ею!»

— Перестаньте! — тоненьким голоском завизжала Джейн. И тут только Лукас очнулся. Она, оказывается, все это время отважно барабанила в него своими маленькими кулачками. — Перестань, Люк!

Вдруг он словно увидел себя со стороны. Разжал пальцы и выпустил Томаса. Ему не верилось в то, что только что с ним произошло. Он опустил глаза и отошел в сторону. Катерина бросилась к Томасу. Оливия, онемев от ужаса, не могла проронить ни звука.

Наступила тишина. Был слышен лишь гул огня, который вовсю хозяйничал в доме, виделись его красно-черные сполохи. Лукас удивленно разглядывал свои ладони. Липкий мерзкий стыд и жгучая ненависть к самому себе накатывали на него волнами. Он едва не убил собственного брата… Неужели это действие сыворотки?

Или он всегда таким был?

Он медленно поднял глаза и тяжелым взглядом по очереди посмотрел на своих близких. И тут он понял что-то очень важное и еще более страшное, чем пожар, пожирающий их дом. Их верность, их любовь — все уничтожено вместе с ним. Все, что столько лет объединяло их и собирало за этим большим столом — все это умерло вместе с отцом.

Цветы на клумбах почернели, будто оделись в траур. Овощи на грядках превратились в горькую золу. Их родной дом застонал, словно прощаясь, и рухнул, похороненный под танцующими языками огня.

— Это Веспер, — прохрипел Лукас.

Хотя, теперь это не имеет значения.

Томас оторвал от земли руку и потер шею. Глаза его все еще смотрели неестественно и прямо, словно он уже никогда не сможет их закрыть. Он молчал. Молчали все.

Но Лукасу слышалось: