Восставшая из гроба - 5

— Эм-м-м… — заикнулся Зябликов, но неуверенно помявшись замолчал.

— Что? Что ты хотел сказать, Кирилл? — старший святоша уцепился будто клещ.

— Нет… я не то… чтоб спорить… Ну-у-у… Просто… Вам, конечно… лучше знать, — историк мямлил и пожимал плечами, — Но-о-о… сами понимаете, наверное… бревно… доска… всё от дождя сырое. Эм-м-м… Вы уверены, что разгорится?

— Вот оно что? — тряхнул жирком от смеха поп, — Бензин… его под окна лей и не жалей, да ближе у дверей. Те… даже выскочить не смогут. Огонь и дым! А ты поменьше думы думай… да делай то, что старшие велят и будет больше проку, — процедил с напряжением в голосе очкастый упыреборец, охваченный идеей извести всю бесовщину. Он сам уже «сгорал» от нетерпения поскорей начать реализовывать свой «гениальный план».

«Дело всей жизни». К сему моменту он готовился все эти десятилетия.

— У-гу…

— Ну… что? За дело? — блеснули глазки у Константиновича в темноте.

Кем он сегодня в действительности был? Кем себя возомнил?

«Бог» во плоти, вершащий суд, а может быть — «демон»?

* * *

Лёгкий сквознячок, гулявший по дому из-за приоткрытых на проветривание окон, тихонько играл с занавесками.

Изредка, крупные капли, как напоминание о недавно прошедшем дожде, сорвавшиеся с крыши и подгоняемые ветром, ударялись о подоконники и стекло.

Ночь… — тьма темнейшая!

Рано по утру вампирам предстояла дальняя дорога.

И всё бы было хорошо, но…

Неожиданно ноздри многотысячелетней благородной дамы расширились.

Вдох… ещё… ещё…

И вот уже дёрнулись ресницы.

Чуткий сон древней вампирессы неожиданно прервался от постороннего шороха в комнате.

Айвтина ме-е-е-едленно потянулась рукой к катане и, нащупав холодную поверхность рукояти, вся напряглась, резко открыла глаза и, сев на своей постели, принюхиваясь, окинула взором комнату.

— Алексей⁉ — прошептала удивлённая тёщенька, заприметив зятька у занавесок.

— Тс-с-с! — Лёшка приставил палец к губам, — Собирайся, быстро!

Не было времени объяснять…

Возле дома на улице, со стороны кухни послышался подозрительный посторонний хруст и бульканье.

Ещё сильней завоняло бензином, причём настолько, что сие «благовоние» можно было уловить и не обладая острым хищническим чутьём.

Шестаков за секунды запрыгнул в брюки, натянул футболку, успевая при этом осторожно поглядывать на удачное деревенское изобретение из автомобильного зеркала, прикрученного с наружной стороны возле окна, дабы узреть гостя, не открывая двери.

— Вот, с-с-с… — едва удержался, —…нас подперли! — а в голове сработало, — воняет топливом… Сжечь нас хотят! Кто только, блин⁉ Так… — Лёшка быстро похлопал по карманам ветровки и штанов, —…гаджет, карточки, ключи… документы… всё с собой.

Благо рюкзак бывалый путешественник по привычке всегда держал наготове и, кстати, умная дама сей опыт тоже уже успела перенять.

— Кто? — взъерепенилась Айвтина, поправив одежду и обнажив катану.

— Щас выясним! Давай! Уходим! Я через то окно на кухне, — решив первый удар взять на себя, — А ты… — юный мотнул головой тёщеньке в сторону комнаты, —…на прикрытие… с торца.

Матушка молча кивнула.

Шестаков поправил лямки рюкзака на плечах, резко открыл створку и выпрыгнул.

На его «счастье» внизу оказались двое.

— Кирюха… на *** канистру, валим! — обернувшись на шорох, выкрикнул один.

И вот же она пластика вампирская, мгновенная реакция, концентрация и скорость.

— Кирюха? — юный высший сориентировался на ходу.

А чудики… остолбенели, не успели драпануть.

— Б***! С***! Вы⁉

Лёха ударом правой в морду Пашке — хрясь!

— «Безумно радостная» встреча! — фыркнул он летящему ублюдку.

Отрок об стену дома шмяк, упал и замолчал навеки.

У Шестакова вновь, как в мрачном подземелье, взыграл инстинкт.

— Я… я… они… прости… — затараторил с перепугу препод.

Меж тем молодой высший приготовился к прыжку, оскалился…

— Ну с***… вот и встретились! Поздняк метаться!

Сопение! Пульсация! Секунды… и… бросок!

* * *

Неистовая жажда крови… жажда мести, обуяли юного.

Он подлеца на землю повалил.

Трясло всего!

Душил… Душил… сжимая крепко его шею.

А после… не сдержав свою натуру хищную,

Артерию у жертвы острыми клыками прокусил…

* * *

Из-за угла на непонятную возню возле дома со стороны грядок, посчитав, что у Зябликова сдали нервишки, он струхнул, бузит и всё же попытался воспрепятствовать задуманному, высунулась на разборки упитанная морда батюшки.

— Павел… Кирилл, что тут… а-а-а-а… — просипел, но так и не успел договорить святоша.

Мягкие, бесшумные шаги со спины… сильные руки необычной древней дамы искусно владевшие клинком ещё во времена её молодости и… вот уже за «упоротого борца с нечистью» договорило тупое лезвие новенькой катаны.

Выпад, пусть и не заточенной саблей был такой силы, что любопытного пузатого пробило насквозь.

— Фыф! — Айвтина резко выдернула на себя клинок и грузное обмякшее тело упыреборца-наставника ухнуло, как мешок на землю, —…Слишком шумный, — она слизнула свеженькую, ещё тёпленькую кровь смертного, капельками скользящую по гладкому блестящему металлу и вытаращив глаза, уставилась на Алексея…

А тот… с таким же удивлённым взглядом, вытирая окровавленные губы, на неё.