Восставшая из пепла 2: пламя феникса

Волнение снова заполнило меня. Я улыбнулась ему, чтобы скрасить гнев, но внутри всё злилось. Мы начали снова, и новый поток уже готовился прорваться наружу. Но как только я сосредоточилась, ненависть к собственным неудачам хлынула в меня с новой силой. Я закричала, ярость уходила в крик:

– Почему не получается?! Почему мы не можем сделать это?!

Мой рев разносился по всей поляне, и ветер унес его далеко. Я почувствовала, как магия в нас притихла, только она с надеждой искала путь, как найти баланс между нашей энергией. Но вместо этого бушевало волнение и недовольство. Я знала, что мне нужно успокоиться, но мрак накатывал волну за волной, как прилив.Теос, напрягая мой гнев, посмотрел мне в глаза и тихо произнёс:

– Давай сделаем передышку, – предложил он, его голос был таким спокойным, что меня это злило ещё больше.

– Нет, – отрезала я, сквозь стиснутые зубы. – Давай снова.

– Нет! – сказал Теос, игнорируя мой негатив.

Мне требовался момент передышки – хоть немного отдохнуть от обсуждений, от слез, от этой горькой правды поражения. Но я не хотела останавливаться.

– Ты злишься, – мягко заметил он. – С таким настроем ничего не получится.

Я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Гнев закипал как вода в кастрюле, и я не знала, как справиться с этим состоянием. Посмотрела на него с ненавистью, но Теос встретил мой взгляд, не отводя глаз. В его глазах не было осуждения, только понимание. Так странно – его умиротворение расстраивало меня еще больше.

– Почему ты решила стать психологом любви? – спросил он вдруг.

Я замерла, зная, что это неуместный вопрос в данный момент. Но мой голос вырвался сам собой.

– Разве этот вопрос уместен в данной ситуации? – произнесла я резко, словно это могло остановить его.

– Просто ответь на вопрос, – строго и в то же время мягко попросил он.

Я вздохнула. Мне действительно не хотелось говорить об этом, но в то же время что-то внутри мне подсказывало, что разговор может помочь.

– Не знаю… – произнесла я с неожиданной для себя легкостью. – Может, это в ДНК – быть очарованной идеей любви. Это стремление заложено в каждом из нас. Любовь овладевает всеми моими мыслями. От романов до исследований. Я провела большую часть своей жизни в одиночестве, но в поисках этой любви.

– Это не ответ на вопрос, – заметил он и, чуть наклонившись ближе ко мне, стал еще более серьезным.

В этот момент я ощутила, как во мне закипает гнев, как будто меня снова бросили в пучину воспоминаний.

– Моя мама была гениальным писателем и любовным психологом, – слезы начали набираться в глаза, и я ужаснулась от всей этой уязвимости. – Ее работы дарят надежду людям, помогающим восстановить свои разрушенные отношения, обрести гармонию. Она ушла, оставив меня с папой. Я надеялась, что она вернется после смерти отца. Я думала, что она меня не бросит.

Я почувствовала, как сердце сжимается. В горле стоял ком. Почему я всем этим делюсь? Почему я позволяю ему видеть свою слабость? Но это был не просто вопрос. Это была истина, которая грызла меня изнутри.

– Я исследовала любовь! Я написала книгу о ней! Ее отметили и критики, и читатели! Я считала себя экспертом! Эта истина была восстановлена на страницах моих книг, а в жизни… Теперь я думаю об этом… Я провела большую часть своей жизни в одиночестве, но в поисках.– Закричала я, с яростью выталкивая слова из себя, словно освобождая себя от тяжелого груза.

Я безжалостно сдернула свои внутренние стены и выплеснула на Теоса все, что пряталось за плотными завесами моего ума. Я представила свои чувства, как атмосферное давление – если оставить его на месте, однажды оно всё равно разорвет ограничения.

– Продолжай, Аврора, не сдерживай себя, – побудил меня Теос, как будто ждал этого момента.

– Одно время… я даже думала, что нашла ее. Эту «Любовь»…

Письмо Дрейка, которое я нашла в тот вечер на столе, внезапно всплыло в памяти, как рывок старого проектора.

– «Аврора, мы с тобой так долго были вместе… Но я не люблю тебя. Я никогда не смогу полюбить тебя», – с тяжестью в сердце я озвучила те проклятые строчки.

Как будто нож пронзил меня. Все надежды, вся жизнь, которую я планировала – все это сгинуло. Эхо его слов пронзило меня, и слезы хлынули. Я закрыла лицо руками, всхлипывая, не стыдясь своей уязвимости.

– Я думала, что все делаю правильно. И вот я здесь… одна после того, как меня бросили с письмом, – закричала я, сама от себя даже такого не ожидая. – Самый большой неудачник в мире. Психолог любви, который не может найти любовь…

– Ты, должно быть, в ярости, – сказал Теос, его голос был еще более настойчивым. – Ты хотела быть как мама, пойти по ее стопам. Ты нашла любовь, но тебя растоптали.

– Нет… Я не в ярости! Я в полном порядке! – закричала я, желая, чтобы это было правдой.

– Правда? – усмехнулся он. – Дай-ка угадаю. Однажды мама сказала тебе «не будь слишком эмоциональной» и «просто будь счастлива».

Секунду я замерла. Он был прав, и об этом было слишком больно думать.