Восточная сказка

С того самого дня, как мы вместе оплатили мое обучение, нас с Германом трудно отлепить друг от друга. Он дарит мне цветы и какие-то подарочки. Отвозит с утра в университет. А после занятий забирает. Мы обедаем вместе. Иногда в крутых ресторанах, а иногда покупаем блины или другой фаст-фуд, садимся на лавку и, запивая чаем, жуем. Все зависит от свободного времени. Из телефонных разговоров, мимоходом брошенных фраз я понимаю, что  Герман очень занятой человек. Но умудряется улучить момент повидаться днем. И я с утра с нетерпением жду нашей встречи. И пусть учеба увлекает меня, но конец каждой пары приближает нашу встречу. Если разобраться, те два часа перерыва между занятиями и работой нужно было бы потратить с пользой. Подготовиться к курсовому проекту в библиотеке или, вернувшись домой, поспать хоть немножко. Уже и забыла, когда спала нормально. Каждую ночь я ворочаюсь без сна, мечтая о Германе, а засыпая, вижу перекошенное лицо Айрата. В ужасе сажусь на постели. Зажимаю рукой рот, стараясь сдержать рыдания и не разбудить Софью. Честно говоря, этот месяц у нее выдался не из легких.

В тот самый наш первый день с Германом Софья, моя душа, появляется дома поздно. Тяжело опускается на банкетку в коридоре и через силу снимает сапоги и куртку.

- Я купила вкусняшек, - шепчу, принимая у Софьи пуховик и вешая его в шкаф. – И какое-то чудесное мясо. Мы ели в ресторане. Очень вкусно.

- Мы? – поднимает она бровь. Смотрит внимательно, вынуждая сознаться.

- Я и Герман, - бормочу, не опуская глаз. – Если бы не он, я бы ни за что не успела…

Наливая чай, сбивчиво рассказываю о своих приключениях.

- Ты Лиманскому деньги вернула? – вскидывается Софья и, услышав мое «обязательно!», задумчиво жует медальон из мраморной говядины. – Деньги в ближайшее время нужно отнести в банк. Может, и хорошо, что Герман помогает тебе, мне сейчас совершенно некогда.

- Что-то случилось? – спрашиваю робко. Боюсь показаться неуважительной.

- Олеся разругалась со своим женихом и вернулась к бывшему. Это ужасно, Алина. Когда этот тип появляется, все идет наперекосяк. Олеська сама не своя становится. Будто подменяют мою девочку, - тяжело вздыхает она, прихлебывая из стакана апельсиновый сок. – Все очень вкусно, спасибо!

Софья устало поднимается из-за стола и, обняв меня, шепчет виноватым голосом.

- Прости, я думала, мы сегодня устроим пирушку. Но позвонил Стас. Он встретил в Москва-сити Олесю и этого Артема. И я помчалась туда. Хотела поговорить с дочерью. Где она сейчас живет, даже не знаю. Стасик обещал найти по своим каналам. Но что-то мне неспокойно.

- Отдыхайте, дорогая Софья, - бормочу, прижимаясь к плечу моей старшей подруги. – Я все уберу, не беспокойтесь. У нас будет еще много поводов, чтобы отметить, - убеждаю опечаленную женщину. И когда она, словно слепая, медленно движется в свою спальню, восклицаю вслед.

- Я занимаю Олесину комнату. Ей, наверное, некуда вернуться… Может быть, мне съехать?

- Этажом ниже? – кривая усмешка искажает красивое лицо Софьи.

- Нет, - оправдываюсь поспешно. – Я никогда… до никаха… до свадьбы. Это недопустимо - жить в одном помещении с посторонним мужчиной.

Заливаюсь краской. Чувствую, как перехватывает горло, и как слезы сами собой текут по щекам.

- Прости! Я сама не понимаю, что несу, - Софья возвращается ко мне и снова сжимает в объятиях. – Эта хрень с Олеськой тебя не касается. Она не вернется. Уж не знаю, почему. Одно время с подружкой квартиру снимали. Поэтому живи и ни о чем не думай. А Гере, если будет приставать, в нос дам…

- Он не пристает. Очень вежливый, правда, - вступаюсь я за Лиманского. Даже представить страшно, если Софья пойдет к Герману выяснять отношения. – Он очень обходительный и все время мне помогает, - вздыхаю, всматриваясь в лицо, ставшее родным.

- Это хорошо, - кивает Софья и напоминает устало. – Про деньги не забудь. Завтра же отнеси в банк.

- Да, - рапортую живо. – Мы с Германом собирались с утра. Он уже договорился…

- Быстро у вас все устроилось, - улыбается Софья. – Он человек неглупый и порядочный. Может, он влюбился в тебя, моя девочка?

53

Вот уже месяц эти слова Софьи не выходят у меня из головы. Что нашел во мне такой взрослый и красивый мужчина, как Герман? О чем со мной говорить? О занятиях в университете? О проблемах на ресепшене в «Империале»?

- Ты наелась? – спрашивает меня Лиманский, отвлекая от глупых мыслей.

Мы стоим около перил на смотровой площадке Воробьевых гор. Едим чебуреки, запивая их кофе. И рассеянно разглядываем небоскребы Москва-сити. Город поражает меня своей мощью. Постоянно оглядываюсь по сторонам и уже, наверное, надоела Герману, вместо кино и ресторанов предпочитая музеи и исторический центр.