Восточная сказка (СИ)

Но соскучившиеся если не по любви, то хотя бы по влюбленности душа и тело отказывались слушать пыльно-унылый разум. Лицо, плечи под прохладной шалью, даже грудь и спина горели так, как будто она не ела щедро сдобренную специями еду, а размазывала ее по себе.

Когда они вернулись в свой номер, на столике красовалась огромная корзина орхидей. На карточке было размашисто написано всего два слова: «Thank you!».

- Маська, по ходу, это тебе! – взвизгнула Ирочка.

- Почему мне? – удушливо краснея, прошептала Маська.

Без лишних слов Ирочка сдернула с ее плеч шаль и поднесла к корзине. Орхидеи идеально слились оттенком с сиреневым шелком. Девчонки обменивались шуточками, а Маська спрятала пылающее лицо между цветами, тонко пахнущими ванилью.

Всю ночь во сне она пела, летала и собирала в тропическом лесу сиреневые орхидеи. Где-то на опушке ее ждал черноглазый принц в белом восточном одеянии. И когда она уже была в двух шагах от него, Верочка бесцеремонно сдернула с нее одеяло.

- Маська, вставай! Нас сейчас везут какие-то башни смотреть, куда покойников раньше складывали на съедение стервятникам.

Башни Молчания взбудораженное Маськино сознание обошло стороной. Равно как и огромный универмаг, где они проболтались часа два, причем Ирочка с Верочкой уговорили Маську купить белое кружевное платье, которое она вряд ли приобрела бы в здравом рассудке.

А в номере их опять ждала корзина орхидей, уже других, на этот раз белых («Ооо, их тебе прямо к обновкам подбирают!»), и еще большая корзина фруктов и всевозможных сладостей.

Вечером они пели уже в другом отеле, но принц снова был в зале. Сидел в первом ряду и не сводил с Маськи восхищенного взгляда. Певуны заметили, связали воедино с орхидеями и начали подталкивать друг друга локтями. Как реагировать – толком не знали. То ли подшучивать, то ли завидовать. Поэтому сделали вид, что не заметили. А Маська уже ни на что другое внимания не обращала, как будто она отдельно, а хор – сам по себе.

И снова она пела для него, но только к ее восторженному ужасу уже примешивалась тоска. Потому что сказка должна была оборваться на полуслове. Может быть, еще будут цветы, и завтра он, наверно, снова придет на концерт. Но ровно в полночь у них самолет – и это наводило на вполне определенные, тоже сказочные ассоциации. Впрочем, наверняка все к лучшему, потому что сказка не должна превращаться в прозу жизни. Из игры надо выходить вовремя. Зато будет о чем рассказать внукам. Если, конечно, они когда-нибудь появятся…