Восточный конвой

- Помолчите, - пробормотал он едва различимо. - Нет смысла ломать комедию. Я вас видел раньше...

- Сомневаюсь. Вы нигде не могли меня видеть.

- Внизу. У старика. Я знаю о вас то, что мне следует знать. Следовало... Я тоже работаю у старика. Работал - теперь уже...

- Почему же вы здесь? - Милов сам понимал, что вопрос глуп, но он и задал его только, чтобы выиграть время.

- Вы прекрасно понимаете. Мне не повезло, хотел сократить путь и угодил в самую схватку. Получил пулю в живот. Похоже, знаете, такую придурковатую, из тех, что кувыркаются и делают из кишок стружку. Но хватило сил заползти сюда...

Технет умолк, слышалось только хриплое, частое-частое - словно наперегонки - дыхание. Хотя у них это называлось как-то иначе.

"Кажется, это гангрена, - думал Милов, - во всяком случае, так определили бы у людей. Вырубился. Или, по-человечески, - лишился сознания. Забылся. Надо надеяться, еще придет в себя. Но, пожалуй, это его состояние можно использовать, чтобы порыться в его имуществе; ничто не говорит о человеке так много, как те немногие вещи, что он держит при себе даже в самые нелегкие минуты".

Думая так, Милов имел в виду сумку, что лежала у раненого под головой. Обычная сумка, весьма похожая на ту, с какой сам он прибыл на этот своеобразный курорт. Но багаж в ней был не обязательно таким же самым. Так что ознакомиться с багажом невольного сокамерника был прямой расчет.

Но прежде следовало заняться самим собой, восстановить некоторое соответствие и симметрию. Это он и сделал в первую очередь: не без труда и даже испытывая боль, Милов отодрал от левой ноги второй контейнер, содержимое переместил в свою сумку, оболочку же, с заметно проступавшим рисунком вен, волосами, какими у него с годами ноги изрядно обросли, хотел было поджечь, но тут и так дышать было нечем, и он сунул ее туда же, в сумку - чтобы потом избавиться на воле, если приведется, конечно, выбраться отсюда. Только закончив эту операцию, он занялся соседом.

Милов подошел к раненому вплотную. Задерживая дыхание - гнилостный запах бил в ноздри, буквально валил с ног, - осторожно, поддерживая голову лежавшего, вынул сумку и поспешно отступил. Она оказалась неожиданно увесистой.

Милов вздохнул; поискал, посвечивая фонариком, на полу местечко почище, не нашел и усмехнулся: после преодоления узкого лаза он мог бы и не привередничать по части чистоты... Он выбрал пятачок подальше от умиравшего, чтобы не так донимала вонь - совершенно уже непереносимая, если подходить с общепринятыми представлениями. Однако на такие предрассудки Милов сейчас права не имел: нарушая законы страны, он не мог рассчитывать на нормальное отношение к нему чего бы то ни было здесь - даже и самой природы. Так что приходилось мириться со всем тем, что было, - и с запахом в том числе.

Он кое-как устроился на грязном полу. И принялся исследовать содержимое сумки.

Прежде всего он вытащил оружие. Маленький автомат, какой можно спрятать под курткой или пиджаком. Повертел его в свете установленного на полу фонарика. И покрутил головой, подняв в изумлении брови, - хотя и давно отвык удивляться чему-либо: это была последняя модель, секретная, какая только должна была поступить на вооружение российских десантников и рейнджеров. Российская модель. Каким-то непостижимым образом оказавшаяся здесь, в Технеции, бывшей Каспарии.

"Очень интересно... - подумал он. - Как это попало сюда? У старика такие связи? Там, у нас? И подобные вещички попадают в эти края через то самое окошко в границе? Вообще, для дела - пусть и не именно для этого было бы весьма полезно окошко это найти и обозначить; пусть этот груз через него и не пройдет, но мы на этой чертовой контрабанде теряем страшно подумать сколько. Ах, Орланз ты, Орланз! А может быть, он получил это, так сказать, официально? Не исключено, что Орланз - тот самый ласковый теленок, что двух маток сосет. И российскую. Придется поломать над этой проблемкой голову - когда найдется время... Так или иначе, вещица из сумки сейчас весьма полезна. Все-таки совершенно иначе чувствует себя человек, когда он вооружен".

Он бережно положил автомат рядом и вернулся к сумке. Что тут? Немного съестного: пара засохших бутербродов с салом. Ладно, иметь их полезно, однако о владельце они ничего не скажут. А вот это, в пленке, перетянутое резинкой? Ага: документы. Вот это уже приятно...

Милов развернул пакетик и стал не спеша просматривать. Собственно, документов было мало. Технетский знак; эта штука заменяла тут паспорт. А это что за карточка? О, водительская? Для всех видов автомобиля и на мотоцикл к тому же. Международные права, вот что это. Конечно, каждый технет уже по определению умеет водить машину, но высокого класса достигают лишь отдельные; этот - один из них. Весьма интересно... Ну, а еще чем сумка его порадует?