Восточный конвой

- Так ты что же - не технет? Человек?

- Какая теперь разница - кем я был?.. Не медли. Тебе надо успеть. Только придумать - как...

- Погоди, погоди...

Милов и сам не мог бы сказать, что заставило его произнести эти слова - так поспешно, словно собеседник в следующее мгновение мог куда-то исчезнуть, испариться, растаять...

- Ну, чего тебе еще? Не медли...

Но Милов уже понял, почему интуиция заставила его продолжить разговор. Интуиция оказалась умнее, чем он сам.

- Мирон...

Умиравший ответил не сразу:

- Не понял. Что - Мирон?

- Я от Лесты.

- Лесты... - повторил человек.

- Не надо играть. Некогда. Я тот, кого ждали.

- Передай мне... привет.

- Привет Мирону от Миши.

- Это ты... Как удалось найти меня?

- Я не искал. Случайность. Зачем ты здесь?

- Хотел убедиться, что шахты пусты, чтобы тебе не пришлось пробираться сюда. Но видишь, как получилось... Жаль. Тем более придется тебе сделать эту работу.

Милов кивнул.

- Выбраться будет сложно, - сказал он. - Наверху стерегут.

Мирон похрипел, потом все же выговорил:

- Тебя убьют, если полезешь просто так, наобум.

- Похоже на то. Но и здесь не лучше.

- Да.

Мирон долго кашлял, и чувствовалось - даже на это у него никаких сил уже не оставалось. Все же он заговорил снова:

- Выходить надо вдвоем - тогда один уйдет.

- С тобой, что ли?

- А больше тебе не с кем...

Милов пожал плечами. Но раздумывать не оставалось времени.

- Я полезу первым, - сказал Мирон. - Ты - за мной, в случае если понадобится - подтолкнешь.

- Ну, а потом?

- Вылезу наружу. Он меня убьет.

- А меня, значит, вторым? Конечно, вторым - совсем не то, что первым, это ты хорошо придумал... На иронию умиравший никак не отреагировал.

- Он меня застрелит, - повторил он. - И подойдет, чтобы посмотреть. Обязательно подойдет, не вытерпит.

- А может, он стрелять и не станет...

- Тогда я просто пойду. Выстрелит.

- Или догонит - взять живым...

- Пусть догоняет. Все равно, окажется перед лазом. И ты его...

- И я его, - повторил Милов. - Но на выстрел прибегут...

- Не станут они оставлять группу в таком месте. Они ведь видели: отсюда можно вылезать только по одному. И быстро тут не вылезешь.

- А если он выстрелит, когда ты еще не успеешь выбраться? Тогда мне никак не пролезть.

- Риск, понятно. Но он увидит сразу, что я безоружен. Да и запах учует. Я думаю, что им надо кого-то живым взять...

"А ведь это, пожалуй, и верно, - подумал Милов. - И не кого-нибудь, а именно меня. Потому что специалисты на Базе сидят не глупые, Клеврец знает, что я полностью пришел в себя, и поэтому необходимо меня схватить и заставить петь по их нотам. Соображают они и то, что в этих условиях я буду просачиваться поближе к границе. Очень правдоподобная схемочка".

- Что ты? - переспросил он, мысленно выругав себя за то, что отвлекся.

- Я говорю: какой-то свой расчет у них есть. А то бы кинули они вниз связку гранат - и никаких забот. Им же следствие еще вести надо. Не знаю, понял ли ты главное: тут ведь не о деньгах разговор, то есть не об одних деньгах: им нужен большой международный скандале резонансом по всему миру... Ты все оценивай с этой позиции. Ты знаешь оба варианта?

- Знаю,

- Так вот: и тот, и другой... рассчитаны на скандал, База - это служба...

- Об этом я догадался.

- Но и Орланз - тоже служба, только другая. Конкурент...

- Вот оно как...

- Поэтому если бы они могли замести тебя... Если бы знали, что ты здесь и работаешь...

- Они знают.

- Это плохо. Тем нужнее тебе ускользнуть.

- Но тебя нужно спасти,

- Это сейчас уже под силу только чудотворцу. Ты не чудотворец?

- Боюсь, что нет.

- Вот и не будем зря... Не сомневайся: меня уже все равно нет. Так что рассматривай меня сейчас как инструмент. Значит, я вылезу. А этот... Наверняка захочет поизмываться. Это же технет... А что до выстрела - ты ведь стрелять будешь из-под крышки, она звук приглушит. Только не давай очереди. Бей одиночными. Стрелять-то умеешь?

Вместо ответа Милов лишь усмехнулся. И сказал:

- Долезешь, значит? Ну, ты силен!

- Должен. Ничего, потом отдохну. На свалке.

6

(64 часа до)

Мирон скис на полдороге, и пришлось подлезть под него, усадив, по сути дела, себе на плечи, и поднимать двойной груз - хотя тот, к счастью, оказался не столь тяжелым, каким мог бы быть. "Это уж точно последний подъем в моей жизни, - думал Милов, ожесточенно штурмуя скобу за скобой". Он окончательно лишился сил в конце концов - но почему-то в тот самый миг, когда они оказались наконец наверху и он принялся толкать спутника по узкому лазу. Перед самым выходом Мирон несколько секунд полежал неподвижно, пытаясь дышать глубоко, собирая последние силы. Потом вытянул руку вперед и отвел ветку, загораживавшую путь. И тотчас же наверху, на бугорке, зазвонил колокольчик - безмятежным, ласковым, рождественским звоном.

- А ну, лежи тихо!

Было это сказано нагло-безмятежным тоном, каким говорят, когда уверены в собственной безопасности и в том, что противнику деваться некуда. Резидент продолжал ползти. Чтобы встать и пойти, как собирался, он просто не мог уже найти сил. Уже то, что полз, было сверх всякого естества.

- Стой, гнида, сказано! Пристрелю! Мирон полз.