Восточный квест

Полиглот испуганно затрясся. Моя кровавая слава несколько преувеличена, но в целом справедлива. Тут паша замяукал, что в Ирине был склад пороха, и рванула она случайно.

Даже моя охрана загыгыкала.

— На месте церкви Апостолов стоит какой-то сарай. Вроде его называют мечеть Фатих. Церковь снесли и построили барак по приказу некого Мехмеда Второго, сына ишака и собаки. Твой предок?

Попандопулос с удовольствием перевел. Пленный затрясся и что-то гневно залопотал.

— Не понял, почему этот пижон стоит в рост, а не на коленях? — Охранник тут же подбил прикладом под коленки и пихнул султана в спину, тот растянулся мордой вниз. — Дюмон, церковь Апостолов надо восстановить на том же месте. Если требуется расчистить пространство над фундаментом, посмотрите, сколько осталось пороха, полагаю, хватит.

Паша, пребывая в растерянности от неподобающей позы шефа, пригнул коленки, посмотрел на меня, понял, что залечь рядом с ним — это добровольно склониться перед завоевателем, и остался на полусогнутых. Забавно. Настоящий восточный чинуша — надменный и властный, когда вознесен над людьми, и пресмыкающийся перед сильными.

— Ты приказал взорвать Софийский собор?

— Только подготовить. На всякий случай. Султан приказал. Чтобы мечеть не досталась гяурам.

Оборачиваюсь к адъютанту:

— Повесить.

— Пленный. Надо обосновать приговор.

Хорошо, что не возражает, а спрашивает правильную отмазку. Иначе пришлось бы менять адъютанта.

— Мародерство на оккупированных территориях. Разграбление и уничтожение чужих храмов как раз под это попадает.

Грек с восторгом повторил по-турецки. Паша грохнулся ничком. То ли клянчить жизнь, то ли ноги отказали.

— Вешать завтра на рассвете. Не снимать сутки. Труп порубить и скормить свинье.

Вот так. На вашу восточную дикость наше утонченное западное обхождение.

Смотрю на султана. Готов. Такое попрание всех исламских законов погребения — гарантия непопадания к гуриям в рай. Ждет, что и с ним так поступлю. Не дождется. Где искать другого султана на подписание мирного договора?

Объявляю условия. Турция лишается всех территорий за пределами Малой Азии, или, как они ее называют, Анатолии. Выплачивает контрибуцию в размере миллиона ливров. Все пленные отправляются на каторжные работы в Новый Свет. Все европейские невольники подлежат немедленному освобождению, включая наложниц и жен в гаремах. Поставляет сто тысяч человек отрабатывать грехи Порты в течение пяти лет на принудительных работах. Лишается права иметь военный и торговый флот, кроме мелких рыбацких лодок, торговля — только через европейских купцов. Ликвидация корпуса янычаров и изуверской практики красть христианских детей для обращения в янычары. На восточном берегу Босфора создается оккупационная комендатура сроком на два года. Если хоть одна мразь будет заподозрена в удержании европейского раба, отряд комендатуры вырезает всех мусульман в радиусе километра. Если еще что вспомню, допишем потом.

Султана подымают, встряхивают, сажают за стол. Перед ним четыре листа — текст капитуляции на турецком и французском, по два экземпляра. Готовили заранее, но не знали, что подписант так легко поймается. Он мнется.

— Подписывай, — говорю. — С тобой не собираюсь миндальничать, как с пашой. Сразу скормлю свинке, без повешенья.

Подействовало. Подписываю со стороны победителя. Его экземпляры аккуратно упаковывают ему в сундучок, чтобы не забывал, собака, что обещал.

Мехмеда запихивают на один из самых невзрачных уцелевших корабликов в Золотом Роге, и я даю команду на «Раджив» пропустить их.

Помиловал Кепрюлю. Никакого суточного выдерживания в петле и перевода в свинину. Просто повесить и тут же похоронить. Мы же не звери какие.

Пригласил де Брюэля, капитанов корветов, командиров дивизий и полков встретить Новый год вместе. Кто из них не в теме, попытался объяснить, что это за праздник. Поздравил миссионеров, не забыл Ван Вея, хоть у китайцев его отмечают в феврале, и Голдберга, у которого новолетие, Рош а-Шона, осенью.

— И тебя с наступающим, Олег. — Легкая походка, лицо ван Наагена, но я сразу догадался, кто передо мной, и зачатки праздничного настроения сдуло. — Хороший год. Ты много успел. Гораздо быстрее, чем я планировал. Надо еще быстрее. У вас мало времени.

— Лев, говори конкретно, сколько времени и до чего?

— Не столетие. Но время еще есть. Зря рубил руку. Портал пригодился бы. Прощай.

Галакт дематериализовался хлопком, с запашком озона и еще чего-то специфического. Что он имел в виду на этот раз?