Восточный триллер

— Вова, мы приехали вчера из Берна. Там проходил аналогичный симпозиум, — ответил Француз. — Операция ведётся уже несколько дней, но всё изменилось после поступившей информации от итальянцев. Планы были другие. В Берне мы были сексопатологами. Здесь, на данный момент, у нас она задача — ждать вас. Был отдан приказ, оставаться в отеле «Кабан». Потом оборвалась связь.

— Меня уже достал Президент, — пожаловался Димедрол. Угостил его, не подумавши, со своих рук его пивом. Теперь проходу не даёт.

— Весело живёте, — сказал Моня. — Свиней пивом поите. — Обернулся к Седому. — Так ты знал, о каком кабане идёт речь?

— Догадывался. А Гитлер к вам в гости не заходил? — обратился к Лесе.

— Я не знаю, кто это такой. Но в городе полным-полно всякого сброда. Так сказал Капуста. Он местный. А неместных, говорит, как котов недоенных.

— Верно говорит, — вставил слово Капуста, наливающий очередное пиво для Президента. — Ну, вы — ладно. Конференция. В лубинституте она идёт почти круглый год. Но геологи по разработке месторождений меди и олова? В Глухове? И это не всё. Театр какой-то альтернативный приехал. Говорят, все артисты — клинические душевнобольные. Это в Европе новая волна. Ну, а наши хлопцы, наверное, опыт перенимают. Представления этого театра происходят не в зале, как обычно, а где угодно. Хоть на лесоповале, хоть на базаре или даже в общественном туалете. Это у них называется полный уход в реальность. Изменение реальности субреальными методами, ну и прочий, подобный, бред. Я пил пиво с руководителем этой группы. Он то как раз вполне нормальный. Артисты даже друг с другом не встречаются. Бродят по городу самостоятельно, каждый сам по себе и, так сказать, гонят дуру. Сценарий, считает режиссер, активируется сам по себе. Но ночью, в определённое время, секунда в секунду, глядят на луну и чувствуют — они все вместе.

— Вот это идиоты, — прокомментировал Моня. — И им платят деньги?

— Руководитель говорит, что платят. Спонсоры новой волны. Из Лос-Анджелеса.

— Всё понятно, — Сказал Маринин и посмотрел на Седого. — Вова, а мы с этими придурками ещё и разговаривали. Деньги платит — понятно кто. Американская сволочь через подставные фонды развития цивилизации. Капуста, — обратился он к хозяину заведения, — если увидишь здесь этих клоунов, натрави на них Президента.

— Опасно, — ответил, поправляя передник, хозяин. — Президент во гневе не управляем. Могут быть случаи летального исхода.

— Тогда пусть пивом откупаются, — предложил Моня.

— Вот это другой разговор, — оживился Капуста. — Неплохая идея. Хороший вариант. Свежий полёт мысли. Чувствуется взгляд со стороны. Запустишь внутрь — пусть себе гонят свою дуру — а обратно только через Президента. Пусть американские спонсоры откармливают мою свинью. Рентабельность больше двух нулей после единицы обеспечена. За идею — с меня кофе. — И поставил перед всеми по глиняной чашке с напитком.

— Мне со сливками, — попросила Леся.

— Мадам! — галантно обратился Капуста. — И сливки и всё, что положено. Пожалуйста!

Хозяин задвигался, махнув рукой официанту, чтобы не вмешивался. Всех угостил и ушел колоть дрова.

— Ну? — спросил Седой. Кто представитель?

— Я, — сказал Француз и отдал Седому пакет. Добавил: — Дела сдал, теперь руководи ты. Пакет вчера вечером привёз посыльный. Между прочим, итальянец и по русски ни бум-бум.

— Да ну? — подивился Моня.

— А кто ещё пройдёт через оцепление? — риторически спросил Француз.

Седой минут десять изучал бумаги. Глянул на часы. Пробормотал: «Надо — же, прямо хроноснайперы». Предложил:

— Давай немного посидим. — И стал пить кофе.

В «православном ресторане» кроме группы полковника Дубины не было никого. Но клиент появился. Звякнул звонок входной двери и низко, как пещерный лев, захрюкал Президент. Появился Капуста и запустил гостя. Вошел человек в морской тельняшке и шортах. Заказал чай и сел в самый угол «православного ресторана». Посмотрел в сторону «группы Д» и принялся за напиток. Мужчина, с седыми и коротко остриженными волосами. Внимательные и дружелюбные глаза.

«Я вообще-то, моряк. Пусть и бывший. Но морская душа от моря никуда не уйдёт, хоть закрути её в банку с песком. Море! Вот и вся молитва. Говорят, что жизнь дерьмо? Это не правда. Да, сухопутные пешеходы страдают неврозами суши. Но это их беда. Скажет ли моряк, что жизнь дерьмо? Ни один, начиная с Одиссея», — говорил он Седому, когда тот подсел к нему за столик и принялся пить чай после обмена паролями. Это был Лион.

«И ты знаешь», — продолжал он в ответ на размышления Седого. «Я пишу стихи. И это не от печали, но, конечно, и не от жеребячьего оптимизма. Это от понятия, что жизнь прекрасна во ВСЕХ проявлениях».

— Прочтите, — попросил Седой.

— Ты правда хочешь послушать?

— Ну, конечно — же.

— Хорошо, маленькое произведение я исполню. У нас немного времени.