Восточный цикл. Книги 1-7

— Если так, сиди, то пусть этот добрый посыльный не попадается мне в руки, иначе я распишу ему спину так, что он до конца своих дней будет об этом вспоминать. Кстати, в Остромдже были еще люди, которых мне хотелось вот так же вразумить.

— Кто это?

— Оба брата, что нас преследовали и известили о нашем прибытии Мубарека.

— Те, что квартировали у Ибарека, хозяина постоялого двора?

— Да. Они проспались скорее, чем мы думали, ведь только ты уехал, как они пожаловали к нам.

— Где же ты их видел?

— Где? В том же конаке, где мы остановились. Они не подозревали о случившемся и сразу поскакали наверх, туда, где скрывался Мубарек. Увидев, что там все сгорело, они вернулись в конак, чтобы все разузнать. Ты можешь себе представить, какие лица состроили они, когда узнали, что там произошло.

— Ты с ними разговаривал?

— Нет. Они поставили лошадей на конюшню и скрылись. Когда мы уезжали, они все еще не вернулись.

— Гм! Они наводили справки. Возможно, мы их еще увидим.

Глава 3

ХАКИМ

Нога, поврежденная мной в схватке с аладжи, начала ныть; ее надо было обследовать. Поэтому я велел пустить лошадей галопом, чтобы скорее достичь цели. Когда близ Радовиша мы снова подъехали к реке, я увидел крохотный домишко, возле которого сидел старик, внимательно смотревший на нас. В его чертах застыло какое-то сомнение.

Особой причины задерживаться здесь не было, но я все же остановился и приветствовал его. Он поднялся и почтительно поблагодарил меня. По-видимому, мой тюрбан внушал ему уважение.

— Разве ты нас знаешь, отец? — спросил я его.

— О нет. Я вас никогда не видел, — ответил он.

— Ты смотришь на нас так странно. В чем дело?

— Я принял вас за злых штиптаров.

— Разве мы выглядим как штиптары?

— Нет, конечно, да вот черная лошадь меня попутала. Будь всадник ростом повыше, я бы подумал, что передо мной эти штиптары, хотя вы одеваетесь не так, как они.

— Каких же штиптаров ты имеешь в виду?

— Простите! Не следовало мне об этом говорить.

— Ну-ну! Уверяю тебя, если ты нам и расскажешь что- то, ты не причинишь никому вреда.

— Может, и выйдет вред. Если ты поведаешь кому-нибудь об этом, то дело дойдет до штиптаров и пострадают добрые люди.

— Я не скажу никому. Халеф, дай старому отцу бакшиш!

Хаджи достал кошелек и бросил его старику на колени. Тот потер впалую щеку и решился начать рассказ:

— Господин, ты потомок пророка. Хотелось бы мне услужить тебе, но не могу. Мне моя совесть запрещает, ведь я обещал молчать. Возьми свои деньги назад.

— Оставь их себе, я же вижу, что ты беден. Похоже, ты ждешь, что здесь проедут штиптары.

— Именно так, господин.

— Сколько их будет?

— Четверо. Один из них носит высокие сапоги; у него большая, черная борода. Он поедет на вороном арабском скакуне. Разве этот жеребец не арабский скакун?

— Он самый.

— Вот я подумал то же самое и принял вас за тех убийц.

— А кто тебе сказал, что приедут штиптары?

— Гм! Не могу я этого выдать.

— Ты очень скуп на слова.

— Может, я и не такой молчаливый, но уж больно вы мне подозрительны.

— Да? И чем же?

— Да вот сапоги высокие к седлу у вас приторочены. Скакун у вас вороной, сапоги имеются. Не хватает лишь того штиптара, что сидел бы в этих сапогах на скакуне. Не будь здесь тебя, благословенный потомок пророка, он бы наверняка появился!

Тем временем показался какой-то юноша. Он перешел поле, пустовавшее под паром, и направился прямо в сторону дома.

— Кто это? — спросил я.

— Мой сын. Он проводник. О Аллах! Не должен был я об этом говорить!

Я начал догадываться, в чем дело. Здесь останавливались Мубарек и трое его спутников. Они взяли с собой юношу: тот указал им дорогу. Они полагали, что, доведись нам ускользнуть от аладжи, мы поедем здешней дорогой и заглянем в этот домик, чтобы расспросить хозяев. Вот они и наврали им, выдав нас за штиптаров. Я надеялся, что сын окажется разговорчивее отца.

Когда он подошел поближе, я увидел, что он чем-то раздосадован. Он едва приветствовал нас и намеревался войти в хижину. Старик схватил его за одежду и спросил:

— Ну, почему ты не скажешь ничего? Хороший бакшиш получил?

— Да, бакшиш! Я тут кое-что другое получил, а вовсе не бакшиш, — в явном раздражении бросил он. — Люди все хуже становятся. Нельзя доверять даже святым.

— Ты, наверное, имеешь в виду старого Мубарека? — спросил я его.

— Как ты о нем догадался? Дружок, что ли, его?

— О нет, скорее полная его противоположность. Мы — штиптары, о которых он вас предупреждал.

— Аллах, аллах! — ужаснувшись, воскликнул старик. — Так я и думал! Надеюсь, господин, ты пощадишь нас. Мы очень бедные люди. Мои внуки срезают ивняк у реки, а сын плетет из него корзины. Я же совсем никуда не гожусь, даже лозу не могу ошкурить. Ты же видишь, что пальцы у меня скрючились от подагры.

Он вытянул руки.

— Успокойся! — ответил я. — Разве ты видел хоть раз, чтобы штиптар носил тюрбан пророка?

— Нет, никогда.

— Среди штиптаров нет никого, кто бы вел свое происхождение от пророка; значит, я не разбойник.

— Но ты же только что сказал, что вы — те самые штиптары, о которых нас предупреждали.

— Да, мы те самые люди, но, что мы штиптары, это, конечно, ложь.