Восточный цикл. Книги 1-7

Мы рассовали по карманам все вещи, взобрались на лошадей и поскакали дальше. Мне стоило лишь чуть-чуть надавить коленями, чтобы снова оказаться свободным. Но я дал слово и держал его. Я скакал сбоку от предводителя, который то и дело бросал на нас озабоченные взгляды.

– Я спрашиваю тебя снова, куда ты нас ведешь? – начал я.

– Это решит мелек.

– А где он?

– Мы подождем его на склоне горы.

– Чей он мелек?

– Лизана.

– Значит, он сейчас в Лизане и скоро вернется?

– Нет, он погнался за беем из Гумри.

– Вот оно что! А почему вы с ним расстались?

– Ему больше не нужна была наша помощь, потому что у бея при себе было мало людей, а когда мы повернули назад, мы наткнулись на вас.

Вот и разрешилась загадка. Враг столь многочислен, что наши друзья не смогут нам помочь.

Дорога повела опять под гору, и мы увидели перед собой долину Заба. Примерно через два часа мы подъехали к одинокому хутору, где было всего лишь четыре дома, из которых три были построены из глины и только у одного были каменные стены. Здание было двухэтажным, с большим садом сзади.

– Здесь мы и остановимся, – сказал предводитель.

– Кому принадлежит этот дом?

– Брату мелека. Я отведу тебя к нему.

Мы остановились перед зданием, и когда я спускался с лошади, то услышал чье-то тяжелое, громкое дыхание. Повернувшись, я увидел собаку, огромными прыжками спускавшуюся по склону. Это был мой Доян, которого я незадолго до нападения на нас передал Халефу. Поводок был разорван. Инстинкт привел умное животное ко мне по моему следу. Он с ликованием прыгал около меня, и я с большим трудом успокоил животное.

Я дал ему повод моей лошади в зубы и ушел с полной уверенностью, что Дояна у меня не похитят. Затем нас привели в дом. Предводитель поднялся с нами по лестнице и приказал подождать его в одной из комнатушек. Через некоторое время он вернулся.

– Пойдемте, – сказал он, – но прежде снимите свое оружие.

– Почему?

– Брат мелека – священник.

– Но ты же не снимал оружия!

– Я его друг.

– A-a! Он боится нас?

– Да, это так.

– Тогда ты можешь быть спокоен. Если у него чистые намерения, то мы ему не будем опасны.

Предводитель провел нас через дверь в покои, в которых находился владелец дома. Это был слабый, пожилой мужчина. Его лицо со следами оспы не произвело на меня очень приятного впечатления. Он кивнул, и предводитель удалился.

– Кто вы? – спросил он, даже не поприветствовав нас.

– А кто ты? – спросил я таким же недоброжелательным тоном.

Он наморщил лоб.

– Я брат мелека из Лизана.

– А мы пленники мелека из Лизана.

– Твое поведение не похоже на поведение пленника.

– Я – добровольный пленник и точно знаю, что недолго им останусь.

– Добровольный? Вас же взяли в плен!

– А мы снова освободились и последовали за вашими людьми по доброй воле, чтобы не быть вынужденными лишить их жизни. Разве тебе об этом не рассказали?

– Я в это не верю.

– Тебе придется в это поверить.

– Ты был у бея из Гумри. Как это получилось?

– У меня было поручение передать ему привет от одного его родственника.

– Значит, ты не его подданный?

– Нет. Я чужой в этой стране.

– Христианин, как я слышал?

– Ты слышал правду.

– Но христианин, который верит в ложное учение!

– Я убежден, что оно истинное.

– Ты миссионер?

– Нет. А ты священник?

– Когда-то я хотел им стать.

– Когда здесь будет мелек?

– Уже сегодня, а когда точно, еще неясно.

– Я должен до приезда мелека оставаться в твоем доме?

Он кивнул. Я спросил еще:

– В качестве кого я должен оставаться?

– В качестве того, кто ты есть, – в качестве пленника.

– А кто меня удержит здесь?

– Мои люди и твое слово.

– Твои люди не смогут меня удержать, а свое обещание я уже выполнил. Я сказал, что последую за ними, это я и сделал.

Он, казалось, размышлял.

– Может быть, ты и прав. Тогда ты не пленник, а мой гость.

Он хлопнул в ладоши, и сразу же появилась старая женщина.

– Принеси трубки, кофе и циновки! – повелел он ей.

Как только появились циновки, мы заняли место возле этого человека, который назывался священником, потому что он когда-то хотел им стать. Он стал дружелюбнее и, когда принесли трубки с табаком, даже собственноручно их нам зажег. Я расспросил у него об условиях жизни несторианских халдеев и узнал вещи, при рассказе о которых волосы поднимаются дыбом.

Воины устроились вокруг дома; я узнал, что это были простые бедные крестьяне, не уважаемые по понятиям кочевников и им подобных, люди, чье ремесло – война. Они толком не знали, как обращаться с оружием, и по некоторым намекам нашего хозяина я понял, что из десяти их фитильных ружей могли выстрелить только пять.

– Вы, наверное, устали, – сказал хозяин, когда мы выпили весь кофе. – Позвольте, я укажу вам вашу комнату!

Он поднялся и открыл дверь. Как бы из вежливости он отошел в сторону, чтобы дать нам возможность первыми пройти в помещение; однако, едва мы переступили порог, он захлопнул за нами дверь и задвинул засов.

– Ай! Что это такое?! – воскликнул Линдсей.

– Уловка! Что же еще?

– Вы дали им возможность одурачить себя!

– Нет. Я все это предполагал.

– Почему же вы входили в комнату, если предполагали?

– Я хочу отдохнуть, у меня еще болят ноги от падения с лошади.