Восточный цикл. Книги 1-7

– Я должна тебя связать, – быстро проговорила она. – Идет мой муж от Неджир-бея. Он не должен знать, что мы говорили друг с другом. Не выдавай меня!

Она снова связала мне руки и опустилась на корточки рядом с входом, изобразив на лице неприступное, враждебное выражение.

Несколько секунд спустя зацокали копыта. Перед хижиной всадник остановился, спешился и вошел ко мне. Это был старый, худощавый мужчина, очень подходивший моей бравой Мадане по своему внешнему виду. Он подошел ко мне не здороваясь, исследовал веревки и нашел, что они по-прежнему прочны. Затем обратился к Мадане:

– Выйди и не смей подслушивать!

Мадана беззвучно покинула хижину, и он уселся напротив меня прямо на земле. Мне было крайне любопытно, что скажет этот Петрушка мужского рода, одежды которого издавали уже вышеописанное благоухание, только в превосходной степени.

– Как тебя зовут? – закричал он на меня.

Естественно, я молчал.

– Ты глухой? Я хочу знать твое имя.

И снова молчание.

– Нет, ты мне ответишь!

При этом он пнул меня в бок. Руками я не мог его ухватить, но ногами я мог двигать, как мне было нужно, и был вполне в состоянии разъяснить ему мое мировоззрение без всяких теоретических объяснений; я притянул к себе связанные колени, выбросил их вперед и с такой силой ударил его, что он как из катапульты пролетел через жилище к противоположной стене. Его кости оказались на удивление прочными, он только осмотрелся и затем как ни в чем не бывало сказал:

– Не смей больше так делать!

– Говори вежливо, тогда и я буду отвечать вежливо!

– Кто ты?

– Не трать время на пустые вопросы! Кто я, это ты давно знаешь.

– Что тебе нужно было в Лизане?

– Это тебя не касается.

– Что тебе нужно было у курдов-бервари?

– И это тебя не касается.

– Где твой вороной конь?

– В хорошем месте.

– Где твои вещи?

– Там, где ты их не найдешь.

– Ты богат? Ты можешь заплатить за себя выкуп?

– Подойди поближе, если тебе это нужно. Запомни: я эмир, а ты подчиненный своего раиса. Только я один имею право задавать вопросы, а ты – отвечать. Не воображай, что я буду отвечать на твои вопросы!

Ему показалось наиболее целесообразным согласиться со мной; недолго поразмыслив, он сказал:

– Тогда спрашивай ты!

– Где Неджир-бей?

– Почему ты спрашиваешь о нем?

– Потому что это он приказал на меня напасть.

– Ты ошибаешься.

– Не лги!

– И тем не менее ты ошибаешься. Ты ведь даже не знаешь, где находишься!

– Ты думаешь и в самом деле, что можно обмануть эмира из Франкистана? Если я отсюда спущусь в долину, там будет Шурд. Справа от него расположен Лизан, слева – Раола, а там, на верху горы, лежит пещера Рух-и-кульяна.

Он не мог скрыть удивления.

– Что ты знаешь о пещерном духе, чужеземец?

– Больше, чем ты, и больше, чем все жители этой долины!

Снова Мара Дуриме делала меня господином ситуации. Насара явно не знал, что делать с данным ему заданием.

– Скажи, что ты знаешь, – сказал он.

– Ба! Вы недостойны, чтобы вам рассказывали о пещерном духе. Чего ты хочешь? Зачем вы напали на меня?

– Прежде всего мы хотим получить от тебя твоего коня.

– Дальше!

– Оружие.

– Дальше!

– Все вещи!

– Дальше!

– И все, что имеется у твоих спутников.

– О, да ты, оказывается, скромен.

– Тогда бы мы тебя отпустили.

– Ты думаешь? Я не верю в это, ведь вы хотите большего.

– Ничего, кроме того, что ты прикажешь мелеку Лизана не отпускать на свободу бея Гумри.

– Прикажешь? Ты сошел с ума, старик? Ты считаешь, что я могу отдавать приказы правителю Лизана, и смеешь делать мне предписания, – ты, червь, которого я попираю ногами.

– Господин, не ругайся!

– Я не ругаюсь, я говорю правду. Стыдись, человек! Ты называешь себя христианином, а сам подлый вор и разбойник. Я тоже христианин и буду везде рассказывать, что халдеи страшнее, чем курдские разбойники. Бервари принимали меня, христианина, с радостью; насара же из Шурда вероломно напали и ограбили.

– Ты ничего не расскажешь, потому что, если ты не сделаешь того, что я тебе говорю, ты навсегда останешься здесь связанным.

– Мелек Лизана потребует моего освобождения.

– Мы не боимся его. Уже сегодня к нам присоединятся несколько очень могущественных его противников. Ты сделаешь то, что я потребовал?

– Нет!

– Тогда знай, что я приду лишь завтра. Ты не будешь больше никого видеть, кроме меня и твоей стражи, которая больше не принесет тебе пищи. Голод сделает тебя сговорчивее! А в наказание за твой удар тебе не дадут больше воды.

Он выплеснул воду, сделал презрительный жест и вышел наружу. Некоторое время он говорил повелительным тоном со своей женой, затем влез на лошадь и ускакал.

Я знал теперь, почему меня держат здесь. Раису Шурда был выгоден бой с курдами, поэтому меня исключили как посредника; заодно можно было и овладеть моим имуществом. Мнимый посланник мелека был подослан раисом, чтобы разузнать, где я нахожусь.

Спустя некоторое время вошла Мадана.

– Он тебя оскорбил, господин? – Таков был ее первый вопрос.

– Да ладно!

– Эмир, не гневайся на него! Это ему приказал раис. Однако он очень злился на тебя. Я не должна с тобой говорить и не могу давать тебе ни есть, ни пить.

– Когда он снова придет?