Восточный вал

— Жрецы «вуду», черти бы их побрали! Кто он по национальности? — поинтересовался Штубер у Фризского Чудовища. — Русский, украинец, белорус?

— Русский. Но мы подбирали таких, кто хоть немного владеет немецким, чтобы понимали команды и понимали, чего от него хотят.

— Так ты все же русский? — перешел Штубер на язык пленного.

— Я — номер ноль восемь, — безучастно ответил тот, но тоже по-русски.

— А где ты раньше жил? Тамбов, Украина, Кубань?

— Что такое «жил»?

— Сейчас ты находишься в «Регенвурмлагере», на подземной базе войск СС. Знаешь об этом?

— Знаю. Я — зомби номер ноль восемь.

— Ты служил в пехоте?

— Я должен брать камни и носить их к вагонеткам.

— Москва. Вспомни: Москва. Тебе приходилось когда-либо бывать в Москве?

— Я должен подчиняться часовым, брать камни и носить их к вагонеткам, — заученно, бесстрастно посвящал он Штубера в тайны своего бытия.

— Москва, Ленин, коммунисты… — предпринял Штубер еще одну отчаянную попытку. — Ты коммунист?

— Я — зомби.

— Что, по существу, одно и то же, — заметил Штубер.

«Содержательно» пообщавшись таким образом с зомби-08 еще несколько минут, Штубер представил себе, до какого безумия может довести следователей-энкаведистов подобный зомби, попадись он им в руки в качестве диверсанта. Многое он отдал бы за то, чтобы оказаться свидетелем хотя бы одного многочасового допроса.

— Чуть уменьшить дозу одурманивания, натренировать и забросить в тыл русских! Вот где мы получим не только идеальных рабов, но и идеальных диверсантов-смертников. Как вам эта идея, унтерштурмфюрер Крайз?

— Удивляюсь, почему Скорцени до сих пор не ухватился за нее. Почему он вообще безразличен к нашей лаборатории? Хотя самим «Регенвурмлагерем» одно время интересовался.

— Может быть, потому и безразличен, что вокруг него и так развелось слишком много зомби, превратившихся в полумертвецов задолго до того, как была создана ваша досточтимая лаборатория.

Штубер хотел молвить еще что-то, но в это время зомби-08 четко и вполне осознанно произнес:

— Москва.

Штубер и Крайз многозначительно переглянулись.

— И что дальше? — спросил теперь уже Крайз, спасая Штубера от нервного срыва. — Ты сказал: «Москва». Почему ты назвал этот город? Ты бывал в нем?

— Нет.

— Но хотел бы побывать в Москве?

— Хотел бы. Столица.

— Правильно, Москва — это столица. Тебе приходилось бывать в ней?

— Нет.

Крайз и Штубер вновь переглянулись.

— Оказывается, наших зомби не так уж и трудно «разговорить», — сказал Фризское Чудовище. — При надлежащем терпении можно постепенно провоцировать их память.

— Очевидно, можно.

— Придется серьезно поговорить с доктором Мартье, чтобы он то ли увеличил дозу своего зомби-яда, то ли чаще поил им подопечных.

— Но это не должно касаться зомби-08, — заметил Штубер. — Я, понятное дело, пообщаюсь еще с несколькими пленными. Но, скорее всего, остановлюсь на нем.

— Решили все же заняться подготовкой зомби-диверсанта?

— С завтрашнего дня.

— Но это будет непросто, — предупредил Крайз.

— Сегодня же у меня состоится обстоятельный разговор; с Мартье.

— Лучше с его учеником Гамборой.

— Хорошо, с Гамборой, — согласился Штубер.

— Соблазните его тем, что подготовка зомби-диверсантов; может стать его отдельным проектом, под который будут

выделены деньги, а возможно, появится и секретная зомби-диверсионная лаборатория.

— Но для подготовки этих диверсионных зомби понадобится специальная программа, которая должна соединять в себе опыт подготовки обычных диверсантов с поправкой на зомби.

— …Доктора Мартье слишком далек от диверсионных дел, он представления, не имеет об основах подготовки диверсантов. А тем более — диверсантов зомби. Поэтому предоставим ему возможность заниматься приготовлением зомби-яда и превращением пленников в зомби. Все равно ничем иным увлекаться он не желает, ссылаясь на «законы мастеров вуду».

— Хотите сказать, что Гамбора — полная противоположность ему?

— Полной противоположностью он быть не может, поскольку тогда он не стал бы учеником доктора Мартье. Но что его действительно отличает от учителя, так это склонность к экспериментаторству.

— В таком случае останавливаемся на Гамборе, — решительно заявил Штубер.

— Кстати, программы подготовки зомби-шахтеров и зомби-охранников готовил именно он.

— Значит, наш выбор правильный. Прежде всего, зомби-диверсант не имеет права знать, что он — зомби. И ни в коем случае не должен употреблять этот термин. Да, пойманного диверсанта контрразведка русских смогла бы в какой-то степени «разговорить». Но лишь в том случае, когда там поймут, что перед ними — зомби. А понять, с чем они столкнулись, русским контрразведчикам будет непросто, ведь до этого с подобными полулюдьми встречаться им не приходилось.

19

Проходя мимо одного из залов, дверь в который оставалась приоткрытой, Гиммлер вдруг заметил профиль фюрера. Неслышно вернувшись на два шага назад, он остановился в проеме.

Двойник Гитлера не заметил его. Он стоял в противоположном конце помещения, сложив руки на груди и глядя в пространство между готически скроенным окном и витиевато выстроенным старинным камином.