Восточный ветер

— Вы тоже, — зло заметил Попов, — и не делайте обобщающих выводов из моей обычной фразы. Эта похотливая дура его и погубила. Когда мужчина в его возрасте заводит себе такую молодую жену, он вольно или невольно начинает заменять свою потенцию дорогими подарками и разными побрякушками.

Караев подумал, что генерал прав лишь отчасти. Все зависит от обстоятельств и отношений конкретных людей. И в каждом случае все может быть иначе. Но не стал возражать.

— Я был уверен, что она достанет телефон, как только выйдет из зала суда, — пояснил Караев, — она слишком нервничала. Полагаю, что наши опасения были не напрасны. У него остались какие-то счета, о которых не знают ни в ФСБ, ни его супруга. И он был растерян этим приговором, понимая, что уже не сможет воспользоваться оставшимися деньгами.

— Что предлагаете?

— Послать к нему нашего человека. Под видом заключенного. Уточнить номера счетов. Потеря последних денег будет для него самым страшным ударом. Он из-за них пошел на предательство, вел такую роскошную жизнь. И он надеется еще вернуться и, возможно, использовать свои деньги. Чтобы вернуться к прежней жизни или попытаться вернуть свою молодую супругу.

— Хорошо. Мы так и сделаем. Вы неплохо поработали, полковник. Завтра суббота, но я прошу вас приехать в Академию. У вас завтра…

— Я помню о своей работе. Я буду точно в десять. Но, честно говоря, чувствую себя не очень хорошо. Впервые в жизни, Андрей Валентинович, я чувствую себя не в своей тарелке. Вы должны меня понять, я всегда был кадровым офицером ФСБ, а до этого КГБ и всегда сражался на «нашей стороне».

— Вы полагаете, что сегодня вы сражаетесь на чужой стороне? — недовольно спросил Попов. — Или вы считаете, что мы все тоже возможные потенциальные предатели интересов своей родины?

— Я так не говорил.

— Но вы так думаете. У меня тоже были похожие чувства. Все правильно, полковник. Мы привыкли работать только на свою страну, и поэтому любая двусмысленная ситуация кажется нам несколько странной. Но не забывайте, что мы и сейчас работаем на свою страну.

— О чем сама страна даже не догадывается.

— Она и не должна догадываться. Мы честно работали и работаем на свою страну. Просто мы несколько иначе понимаем свой долг и положение нашей страны в мире за последние пятнадцать лет. И делаем все, чтобы восстановить авторитет нашей страны в мире и наказать мерзавцев, которые использовали сложившуюся ситуацию в мире в свою пользу.

— Не нужно меня агитировать. Я сознательно пришел к вам. Но это не избавило меня от подсознательного чувства моей вины. Хотя бы с точки зрения обычного уголовного кодекса. Превышение служебных полномочий, несанкционированное приведение приговоров в исполнение, незаконное прослушивание, нарушение банковской тайны, я могу собрать целый букет наших возможных правонарушений.

— И во имя чего? — спросил Попов. — Мы стараемся для личного обогащения, как эти мерзавцы? Или предаем свою страну, своих товарищей, своих коллег? Что криминального мы делаем? Разве вы не знаете, что цель всегда оправдывает средства, во всяком случае, для сотрудников спецслужб, которые никогда не были связаны буквой закона. Не мне вам об этом напоминать, полковник Караев. И не забывайте, что мы собирали материалы на Карташова для передачи их в следственное управление военной прокуратуры только для того, чтобы помочь им разобраться с этим предателем. Что плохо мы сделали? Это, если хотите, наш долг. Что касается приведения несанкционированных приговоров в исполнение, то здесь вы тоже не правы. Мы приводим в исполнение только те приговоры, которые вынесены нашими судами. Советскими и российскими. И это тоже наш долг — находить предателей. Вы ведь понимаете, что в современном мире наши официальные организации не могут действовать так, как работаем мы. И наша неофициальная организация не подставляет свою страну и свои правоохранительные органы под объективы западных контрразведок или ненужное внимание прессы. С точки зрения закона и здравого смысла мы делаем то, чего не могут позволить себе сотрудники официальных учреждений.

— Я понимаю…