Вот и лето прошло 2 (СИ)

И это была чистая правда. Денег не было, зато имелось доброе имя: все знали, что испанские полки, очень ревностно оберегавшие свою честь, никогда не бунтовали до сражения, чтобы, не дай бог, не сказали, что они, мол, просто испугались. Случалось им даже приостанавливать уже вовсю полыхавший мятеж и идти в атаку — так бывало и под Ньюпортом, и в Алсте. Этим наша нация отличается от швейцарцев, итальянцев, немцев и англичан: если те заявляют: «Пока с долгами не разочтешься, драться не пойдем», то испанцы бунтуют исключительно после победы.

— Я-то думал, что поставлен командовать испанцами, а не чужеземным сбродом.

Эти слова произвели должное действие…'

(Артуро Перес-Реверте. Испанская ярость/El Sol de Breda).

Но это художественное произведение в жизни бывало по — всякому. В нашем случае пять лет Испанская корона не платила своим солдатам и это вызвало мятеж. Гарнизон собрал своих делегатов и выбрал новых офицеров. Выборные донесли до генерала свои требования и получили заверения, что вопрос с выплатами будет решен и ещё год гарнизон нес службу ожидая исполнения этих обещаний. Не получив и через год обещанного гарнизон прекратил несение караулов и стал охранять только себя и свой лагерь. Город стал беззащитен и нападение со стороны французов или гёзов становилось вопросом времени. Вот и нас гнали быстрым маршем на замену бунтующего гарнизона.

Майор же со своими офицерами принял ситуацию за свой шанс обогатиться, а счет обоза, но не учел моего фактора. Теперь нас вел лейтенант и все знали, мушкеты и порох украдены. Денег в обозе не было изначально. Нам предстояло заменить гарнизон в крепости и отбиваться от штурмующих город французов или партизан, не имея ни мушкетов, ни пороха в достаточном количестве. Просто прелесть, а не диспозиция. Как не был наш марш быстрый но на привал мы всё-таки останавливались. За водой мне ходить не надо было, но умываться после марша я ходил всегда. Правила военной гигиены в меня вбили в армии намертво. И хотя армия была российской в далеком 21 веке, но привычка мыться после дневного перехода осталась со мной навсегда невзирая на время и страну. Остальные считали мои действия блажью, но спорить с человеком, имеющим шпагу, не рисковали. На одном из переходов и случилось это событие.

Как обычно я пошел мыться к реке и уже помывшись поднимался на берег по крутому обрыву и обрыв рухнул и открылась неприглядная картина. Река слегка изменила русло и в подмытом береге после обрушения открылось — скелет лошади с истлевшим седлом с переметными сумами. Любопытство губит кота как говорят англичане. Скажу больше любопытство губит всех. Я нашел истлевшее седло, в котором оказался тайник, сохранившийся за несколько лет нахождения под землей и воде. Если бы я был старым Пабло — то вознес молитву святой Богородице и немедленно оставил службу и рванул обратно в Кастилию. Я же уже не был старым Пабло и пока решил не оповещать окружающих о своей счастливой находке. В кожаной сумке, спрятанной в седле, были акции Голландской Ост-Индийской компании на приличные деньги и самое главное на предъявителя. Теперь я мог погасить свои долги там в Кастилии, но в любом случае не мог объяснить откуда я взял так много ценных бумаг на предъявителя. Сверток бумаг я прибрал в свою сумку, которая всегда была при мне и вернулся на бивак. Кипяток я пил уже будучи мыслями очень далеко и от Нидерландов, и от Испании. Лихорадочные поиски выхода не помогли, выхода не было. Надо было идти до конца с маршевым пополнением и отработать контракт и уже после окончания срока контракта возвращаться обратно в Кастилию. Цена бумаг могла быть как очень высока так могла быть и нулевой. Время оплаты дивидендов было в прошлом году и теперь надо было выяснять — стоят ли мои находки хоть-что-то. Насколько я богат или беден я мог узнать в любом голландском городе на рынке. Но туда нам ещё месяц идти.

От прежней эйфории после спокойного обдумывания не осталось и следа. Но и находке я никому всё равно не сказал.