Вот и свела нас судьба (на войну, да, на войну)… (СИ)

Хоть Михаил Васильевич остался довольным, он всё равно попросил меня завтра же принести и показать и краткий сюжет, и рисунки, и, вообще, и другие материалы к этой сказке. Вот на другой же день я всё и принёс. Хотя, к первым двум тут же добавил ещё две милые и трогательные песни, и полностью с нотами и словами, так и аккордами к гитаре — «Песенку о шпаге» и «Песню о разлуке». Они и мне самому нравились. Уже намного привлекательнее и интереснее получается. Инспектор быстро просмотрел поданные материалы и ничего не сказал. И, конечно, он опять их обратно мне не вернул. Ладно, решил не дразнить гусей. И зачем мне лишние неприятности перед самым завершением учебного года?! Уже завтра все ученики разбегутся кто куда! Впереди каникулы! Два с лишним месяца! Так-то, и списки всё равно остались. Ещё всё отнесу и в консерваторию!

* * *

— Жаль, Николай Яковлевич, такие сказки пропадают! Так и не разрешат ведь их написать! И как бы не сломать и испортить юного князя? Озлобиться ведь может. Вдруг выкинет что-нибудь? Возраст как раз подходящий. На перепутье стоит.

— Что делать, Михаил Васильевич, жаль. Но и императорской семье отказать мы не можем. Пусть ознакомятся с его последними песнями. Но и наш мальчик не так прост. И сказки не пропадут. А песни, думаю, вообще скоро услышим! Не забывайте, кто у него в наставниках и друзьях. Уж немцы не откажутся напечатать и другие его творения. По всем слухам, в Европе к мальчику возник большой интерес. Сильный шум поднялся из-за его сказок. Да, непонятно, как он до всего додумался, но интересно! И, главное, Михаил Васильевич, наш ученик! Да, трудно нам с ним, но приходится терпеть!

— Знаете, Николай Яковлевич, я сам еле сдержался, когда он прямо в лицо сделал заявление об отказе. Сам не ожидал! Прямо там хотелось отругать и даже отшлёпать, но не стал.

— И правильно сделали. Имейте в виду, что мальчик опасен и может быть и вооружён. У него, помимо нас, и так огорчений хватает. Он там, несмотря на запрет родителей, и с одной княжной дружбу водит. Вот тут, конечно, мальчика и девочку сильно жаль. Пусть пока как бы лишь детские увлечения. Но позже всё может вырасти и в трагическую историю. А пока каникулы, пусть отдыхает!

— Конечно, Николай Яковлевич. Лишь бы в разные истории, как в прошлом году, не вляпался. Опять судами будет грозить.

— А это уже не наши дела. Ничего, разберёмся!

* * *

Да, и этот конец учебного года у меня выдался напряжённым! Хоть мне, не в пример другим, обучение в гимназии давалось намного легче, но хватало и тех дисциплин, с которыми пришлось немало повозиться. Особенно с древними языками. Ещё с Законом Божим! Ладно ещё латинский для медицины и прочих наук нужен, но зачем мне древнегреческий и древнеславянский языки? Уж великим филологом становиться я не собирался. Или историком… Как его там, ага, «профессиональным»… Чтобы врать безбожно…

Ясно, что в истории нашей Родины и всего человечества много тёмных и белых пятен, что после множества переделок истории уже никто ничего не узнает. Победители всё подмяли под себя, особенно лживые немцы и коварные иезуиты. И они уже никому не позволят покушаться на их точку зрения.

Понятно, что «профессиональные» историки только и способны перевирать самые разные исторические события, и лижут высоким особам разные места и всё время врут, врут, угождая им. Хотя, и во многих других сферах жизнь точно так. Всем, особенно простым людям, постоянно приспосабливаться приходится. А историки под заказ запросто любому деятелю дьявольские рога нарисуют, да так, что век не отмоешься. Царь Иоанн Грозный на что злой был, но столько душ не погубил, как те же «просвещённые» европейские владетели тех времён. Одна Варфоломеевская ночь в Париже унесла в несколько раз больше жизней, чем за всё время правления этого царя. И всё равно его же сделали злодеем всех времён. Всё гадкая «англичанка» постаралась. Она же царя с сыном не только тяжёлыми металлами и ядами потравила, так заодно и имя запросто оболгала. Вот такая лживая всемирная «история»!