Вот идет цивилизация

– Ммм. Однако взрыв в космосе… Атомные каналы недостаточно сильны. Итак, вы не будете пользоваться радио – о-о, пардон, радаром, – так как опасаетесь, что эта мина активизируется и увеличит скорость. Однако предположение о том, что это именно мина, на мой взгляд, не имеет под собой никаких оснований. А если допустить, что мы имеем дело с чем-то новеньким, то у марсиан не было времени на создание и запуск такого рода штуковины. Они убрались из этого района задолго до битвы в Южном полушарии.

– А на другой стороне Луны? – возразил капитан. – Партизанские банды марсиан все еще существуют и до сих пор удерживают забытые горные укрепления на Луне. Это может быть бродячая мина или новый тип самонаводящегося снаряда. Это может быть что угодно, вплоть до неразорвавшегося снаряда. В любом случае объект представляет серьезную угрозу. Вполне возможно, что он был неудачно выпущен одним из наших собственных орудий. Марсиане по сути своей всего лишь подражатели – сами они не открыли ни одного научного принципа.

Я улыбнулся и покачал головой.

– Не поддавайтесь на нашу пропаганду, капитан. Любой марсианин умнее пяти тысяч земных ученых. Просто они не интересовались техникой до тех пор, пока мы не погладили их по чешуйчатым головам из всех видов оружия. В конце концов, гироскоростная передача, используемая в вашем корабле, была скопирована с марсианского судна, брошенного командой еще на первых этапах войны.

– Даже не предполагал, что это уже известно широкой общественности, мистер Батлер, – сказал капитан, гордо выпрямляясь всем своим тощим телом, облаченным в синюю форму. – Мистер Висновски, на скольких гиро мы поворачивали?

– Я думаю, на пяти.

– Вы думаете?!

– Точно на пяти, – поправился Висновски, бросив поспешный взгляд сперва на прибор, потом на свои карты.

– Увеличьте до девяти. Я знаю, что мы превышаем лимит, но передайте в машинное отделение, что мы сохраним такое ускорение только до момента активизации неразорвавшегося снаряда, если это, конечно, именно он.

Капитан Скотт быстро прошел мимо меня к видеоэкрану и раскрыл книгу, которую держал в руках. Он медленно поворачивал металлические страницы, то и дело переводя напряженный взгляд с иллюстраций на странный коричневый объект в увеличенной части экрана.

Висновски связался с машинным отделением по коммуникатору и отдал приказ на девять гиро. В ответ на их удивленные вопли он молча щелкнул переключателем.

– Не спорь со старым ловцом комет, – прошептал мне лейтенант. – Он не потерпит никаких возражений даже от отставного армейца. Вообще, это просто позор, что у нас две раздельные службы. Во время войны начинаются какие-то идиотские юридические разборки по поводу того, идет ли битва в глубоком космосе или на планете. Это просто глупо и положительно отдает двадцатым веком.

Я был с ним полностью согласен.

– Но капитан в корне ошибается, заявляя, что в мои обязанности входит помешать марсианам покончить жизнь самоубийством. Уберечь от простуды, – да, но от самоубийства… ничего подобного! Да если бы хоть один марсианин мог когда-либо заставить себя добровольно сползти в эту необъятную сырость, мы могли проиграть войну через месяц после уничтожения Антарктики.

Их цивилизация возникла слишком давно, и они чересчур долго наслаждались жизнью, чтобы решиться на такой шаг. Марсиане так и оставались бы цивилизованной расой, не помешай мы им мирно дремать в своих ваннах и не заставь мы их на собственной шкуре почувствовать всю прелесть боевого задора – а попросту говоря, драчливости. И до чего же нас, бывало, раздражала их безмятежность!

Висновски кивнул.

– Большинство солдат, с которыми я разговаривал, чувствуют то же самое. Я помню, как все были заинтригованы, когда двух первых марсиан уговорили посмотреть на старомодный бой тяжеловесов в «Мэдисон-Сквер-Гарден».

– Конечно. Мы ответственны за то, что изменили мировоззрение, насчитывавшее миллион лет. А кроме того, вспомнить только, каких людей мы отправили колонизировать Марс! Философов из Германии и Японии, исповедующих теорию сверхчеловека, которых у нас не хватало духу прикончить после второй атомной войны.

– Убавьте до шести гиро, – подал голос капитан Скотт. – Эта штуковина тоже увеличила ускорение, чтобы соответствовать нашему. Я надеюсь, вы аккуратно фиксируете все это в бортовом журнале, мистер Висновски.

– Да, сэр, разумеется. Так точно. – Висновски покраснел, быстро передал приказ в машинное отделение и начал торопливо писать. Я порадовался, что мне не довелось служить под началом такого командира.

– Просто совершенно вылетело из головы, – прошептал он через некоторое время, не отрывая глаз от журнала.

– Мой отец рассказывал мне, как правительство тогда подало эту идею: «Позволим блестящим, но заблуждавшимся людям начать новую жизнь в новом мире. В борьбе с трудностями на враждебной планете они исправятся и помогут человечеству расширить границы своей империи в космосе». Империя – тьфу!