Вот мы и встретились

Но Мария Сергеевна была не из тех, кто терпеливо сносит незаслуженные окрики. К тому же яростный спор о том, кто первее – актёр или режиссёр – шёл между ними давно и безрезультатно. Она в запале приводила ему в пример самый массовый и самый народный спектакль – футбол, победа в котором зависит, в основном, от футболистов, от их мастерства и самоотдачи и очень мало – от тренера-режиссёра, и если побед нет, то меняют именно его, даже если он и наипервейший в рейтинге. Актёр, пусть даже дисциплинированный, но вялый, без искры божьей, не принесёт успеха спектаклю и, в лучшем случае, вызовет снисходительную зрительскую зевоту. Мария Сергеевна была убеждена, что актёр, деятель сцены, должен сам, без понукания и подсказки, выбирать себе роль, чтобы вжиться в неё, близкую по духу и складу характера, а режиссёр может только подправить нюансы игры, а не давить грубо. Аркадий Михайлович же, ссылаясь на Станиславского и других мшаников, стоял на том, что любой актёр, независимо от таланта, - всего лишь винтик в театральном механизме и обязан завинчиваться туда и на столько, куда и на сколько потребует всемогущее видение и предчувствие режиссёра.

- Да вы посмотрите, в конце концов, на нас с Элизабет, - решила Мария Сергеевна не обострять отношений и по-женски обойти препятствие с фланга, - ну какие мы мать и дочь? Даже по масти не подходим друг другу.

- Выкрасишься, - ловко выкрутился сообразительный режиссёр. Но и изворотливая актриса не осталась в долгу:

- У меня аллергия на химию.

На что возмущённый деспот громко фыркнул:

- Какая такая аллергия? У тебя может быть только аллергия на плохое исполнение роли, заданной режиссёром, ясно?

Но ей всё ещё не было ясно:

- И по возрасту мы никак не родственная пара – почти одногодки.

- Нарисуем матери морщины, - в горячке выпалил взвинченный Аркадий Михайлович и осёкся под нахмуренным потемневшим взором Ё-Лизы. – Ну… не знаю… не знаю, - забормотал он, пряча глаза. – Наши театральные корифеи и в семьдесят прекрасно справлялись с ролями юношей, - заелозил вспять, стараясь не потерять лицо руководителя.

Пришла пора и строптивой, незаслуженной и ненародной, встать на дыбки:

- Это им так казалось от гипертрофированного самомнения, подыгрывать же таким юношам, по меньшей мере… неловко, - она хотела выразиться точнее: «противно», но не решилась мазать грубостью монументы. – Согласитесь, что внутреннее состояние актёра, соответствие его физического и душевного состояния образу, а не профессиональная наигранная маска, делают роль привлекательной для зрителя. Неужели не ясно?

- Да что тебе может быть ясно? Без года неделю на сцене, и туда же! Мнишь мастером! – снова начал заводится эмоциональный режиссёр, но его остановили.

- Маша права, - положила конец теоретической сваре примадонна и жена, - надо заменить, - и к Марии Сергеевне: - На кого? Как ты думаешь?

Обрадованная успехом спорщица, не задумываясь, назвала:

- На Аню.

Все разом повернули головы, чтобы взглянуть – будто никогда не видели – на претендентку на место около тела. А она и вправду всеми статьями – и лицом, и телесами – очень походила на сценическую мать.

- И морщин никому делать не надо, - добавила Мария Сергеевна, и этот веский аргумент решил вязкое дело в пользу зарозовевшей Анюты.

- Ни-ког-да! – отрезал, нервничая, всемогущий режиссёр. – Вы что, хотите завалить спектакль?

- Попробуем, - внимательно осмотрев сценическую дочь, как будто тоже видит  её впервые, высказала общую точку зрения Елизавета Авраамовна. – Справишься? – спросила по-матерински строго.

Любимая дочь-соперница покраснела ещё гуще.

- Я всё буду делать так, как скажет Аркадий Михайлович.

«Предательница!» - определила новую роль Анны Мария Сергеевна.

Начали работать сидя, языками, и, чем дальше работали, тем скорее душещипательная драма превращалась почему-то в гротесковую комедийку.

- Не то, не то, не то… - канючила присутствующая драматургиня, заламывая худющие руки и часто подталкивая спадающие к кончику носа очки. В конце концов, Аркаша разозлился:

- Что не то? Мы из вашего «не то» театральный шедевр делаем. – Он нервно забегал по сцене, натыкаясь на сидящих «не тех». – Народ с ночи будет за билетами толпиться, во всех газетах напишут…

- …некрологи, - услышалось энтузиасту в спину.

Он быстро обернулся и поискал глазами мрачного шутника. Не обнаружив, продолжил: