Вот мы и встретились

- А вы разве не предаёте искусство, устраивая петрушечный балаган, не предаёте корифеев и классиков всех чохом, куроча их заветы и наставления ради кармана, не предаёте Станиславского с его учением искренности и реализма, разве не идёте осмысленно по пути профанации искусства? – предательница чуть не задохнулась от возмущения, даже слезинки выступили в уголках глаз. А ещё она по-женски знала, что лучшая защита – нападение.

- Ну и что? – Стас, справедливый Стас даже голоса не повысил в оправдание. – Гастроли для того и устраиваются, чтобы бедному актёру подкалымить. Когда сплошные переезды, спектакли и выступления почти каждый день, а то и несколько раз в день, репетиций нет, о каком Станиславском вспоминать, о каком искусстве? Чего зазря кривить душой, гастроли – для денег, разве не так?

Так, конечно, Мария Сергеевна и сама прекрасно знала, что так, не впервой на гастролях, но ей нестерпимо хотелось в Москву. Уже начиная оправдываться, она знала, что удрать не удастся, и не удастся встретиться с Иваном Всеволодовичем, и не быть им друг для друга. И было страшно обидно, что проклятое искусство, любимое актёрство рушат жизнь, мешают жить по-человечески, по-бабьи.

- Если ты смоешься, нам придётся следом, с оргвыводами от Аркадия.

Против такого убийственного довода Пирамидона не попрёшь. После непродолжительного враждебно-выжидательного молчания Мария Сергеевна сказала глухо:

- Чёрт с вами, рабы деревянного тельца, - и, повысив голос, добавила с неутешной яростью: - Но если вы будете плохо играть, уйду даже на лыжах.

- Замётано, - облегчённо вздохнув, подвёл черту под неприятным инцидентом Плаксин.

- Кстати, в каком он звании? – Влад решил увести разговор от опасной темы.

- Капитан 3-го ранга, - Стас, отмантулив когда-то два года в стройбате, считал себя знатоком и армии, и флота. – Да он и сам себя так представил. В обиходе у них капитана 1-го ранга называют каперангом, капитана 2-го ранга – кавторангом, а этот, значит, будет катрерангом. Не велика шишка, можно и просто – К-3.

- Лучше по-английски – К-сри, - не удержалась, чтобы не съязвить, разозлённая Мария Сергеевна. – Ну, чего тянешь? Звони! – обречённо напала на Пирамидона.

Разговор у того с К-3 был коротким. Отключившись, Пирамидон сообщил, что поехал захомутовываться.

- Ты рыбой не бери, - напутствовал Влад, - не довезём, протухнет, с поезда выкинут вместе с ней. И списанными подлодками – тоже: перегонять в Москва-реку придётся вокруг Норвегии, через Ла-Манш и Балтику, а после – волоком, замаешься на таможнях. Бери, в крайнем случае, песцами, на Черкизовском рынке толкнём с наваром барыгам.

- Предлагаю в договоре нашу фирму назвать «Ватагой скоморохов Московского Нового драмтеатра», - добавил к предложению товарища Стас. Влад согласно захлопал в ладоши, женщины кисло промолчали, а высокая договаривающаяся сторона никак не выразила своего отношения к звучному бренду.

Добирались до полярной творческой каторги сначала авиалайнером марки «Кукурузник», который мотало во все стороны и сдувало в сторону затемнённого и затуманенного Ледовитого, того и гляди бросит на льдину, и придётся дрейфовать до весеннего дня, скоморошничая перед медведями и тюленями. Из Североморска их, заболтанных и отупевших, одетых в манто марки «Матросский бушлат» и изящные короткие унты марки «Утеплённые кирзачи», повезли куда-то в воинском фургоне, окончательно добивая хрупкие городские хрящики. Им было уже всё до лампочки, хоть на Северный полюс, хоть в Гиперборею.