Вотъ Вамъ молотъ

Грядущий тысяча восемьсот девяносто девятый как раз и был "годом без засухи" — сколь ни странно звучит "грядущий" и "был" в одном предложении. Ладно, путь "будет" — и вдобавок не особо жаркий. Урожай — зерна — вышел так себе, средненький, но неплохой, а вот насчет картошки народ особо не озаботился. Впрочем, несмотря на "массовую рекламу" со стороны в том числе и властей, картошкой крестьяне "не озабочивались" и в любой другой год, рассматривая ее как "мелкое дополнение к рациону" на манер репы или морковки. Есть — хорошо, нет — ну и хрен с ней.

И дело было, как я уже понял, не только в довольно наплевательском отношении "пейзан" ко всему новому. Не было у крестьянина сил и времени картошкой заниматься. Зерно — да, за зерно деньги платят, а кто будет покупать много картошки? Хранится она недолго, стоит копейки, а урожай — крайне невелик. Труда же картофельное поле требует впятеро против пшеничного.

Конечно урожай невелик — ведь если картошку не окучить, да и просто посадить неправильно, то откуда урожаю-то взяться? Поэтому даже "на посадку" картошки было очень мало. СССР в годы войны выжил не потому, что "все вдруг стали умными", а потому что картошки — именно на посадку — вдруг стало много. А много ее стало потому, что в стране стали массово делать искусственный каучук. Из спирта, который добывался из картофельного крахмала. Вавилова, как кто-то объяснял, посадили не "за генетику", а за то, что угробив урожай картошки во всей стране, он оставил Родину без шин и презервативов…

Сейчас "моей" картошкой можно было засадить почти что половину десятины. Неплохой картошкой, с сотки огорода (при хорошем уходе) собирали до шестисот килограмм. Да и в полях, если мне склероз не изменяет, в "прошлый раз" больше трехсот центнеров с гектара собирали — при посадке двух тонн. А у меня сейчас тонна из Ленкорани приехала — так что даже при рекордном урожае запас получится аж триста тонн. Всю страну, конечно, не прокормить…

"Местные" сорта давали в урожайный год раз в десять меньше, а в жару — даже при обильном поливе — кроме ботвы, картошка вообще ничего не даст: Вадим Кудрявцев "тогда" доказал, что при температуре выше двадцати шести градусов картошка только ботву растит. Но Россия большая, на Вологодчине хоть и суховато будет, но температура средняя должна оставаться в районе двадцати двух. Тоже не лучшая погода, но картошка расти будет как бешеная — если найдется, что сажать и чем поливать. А триста тонн — это же можно будет засадить целых полтораста десятин!

Вадима Кудрявцева я отыскал, и он, после полуторачасовой беседы со мной, отбыл в Германию. С кучей денег и простой задачей: купить пару эшелонов высокосортной немецкой картошки. Мытой, протравленной, крупной: был у германца сорт со средним весом картофелины грамм в сто двадцать, и покупать следовало только клубни не меньше ста грамм: резаная картошка растет не хуже целой, а в чем-то даже и лучше. В помощь были направлены и четверо "унтеров" из "Семеновского набора" — но не в Германию, а на Вологодчину, землю арендовать. Меня же ждало иное путешествие…

Глава 7

Александр Андреевич Антоневич сидел на крыльце и курил, прикрыв глаза. Не от солнца, а от мыслей. Таковые же были не самыми веселыми: контракт на строительство мыльного заводика, который он заключил три месяца назад, был аннулирован. Причем шансов получить плату хотя бы за выполненные работы не было, ибо заказчик разорился полностью. И было то весьма печально, поскольку другой работы найти не удавалось уже с год и средства в семье подходили к концу. С голоду, конечно, помирать не придётся — все же некоторые накопления оставались. Но вот мелкие житейские радости видимо придется подсократить.

— Господин Антоневич? — потревожил его раздумья какой-то молодой человек.

— Да, чем могу служить? — ответил Александр, слегка приоткрыв глаз.

— Не чем, а кем. Инженером, если вы согласитесь взяться за строительство завода. Точнее, нескольких заводов.

— Каких заводов? — теперь Антоневич полностью открыл глаза и взглянул на визитёра.

— Разных. Мне на текущий момент нужно построить один содовый завод, два химических и две верфи. Больших — а еще хорошо бы с дюжину маленьких заводиков поставить.

— Интересное разнообразие. А почему вы с этим обратились ко мне?

— Потому что я вас знаю, — ответил молодой человек. Саша попытался вспомнить, где они могли познакомиться, Но на ум ничего не приходило. — Вот Вы меня не знаете. Но это поправимо.

— И что же Вам про мою персону известно?

— Ну… Лентяй, лоботряс каких мало, а потому, чтобы было время для безделья и лени, работу выполняете довольно быстро и очень хорошо. Быстро, чтобы было время лениться, а хорошо, чтобы к вам потом не приставали с просьбами починить или исправить что-то. А если получится, то вы просто найдете кого-то, кто работу выполнит, — и меня это устраивает. Так что, в отличие от простого трудолюбивого и не ленивого инженера, мои заводы Вы отстроите за год.

— При окладе?

— Для начала, думаю, тысяча рублей в месяц.

— Интересное начало… а когда приступать?

— Вчера.