Вовка-центровой - 2

Как то по-другому Фёдор Иваныч Челенков, а ныне Вовка Фомин, представлял увольнение с работы в Сталинские времена. К Аполлоновым, на очередное занятие английским, шёл он, раздумывая как успокоить и намекнуть своим добрым знакомым, что не все так уж и плохо. Что никаких репрессий не будет, что… Но, подойдя к двери квартиры, с удивлением услышал удалой хор: «Расцветали яблони и груши! Расцвели туманы над рекой…», да ещё и с посвистом! И, пока не прозвучало «Уходила с берега Катюша, уносила песню за собой» на звонки Вовки никто не открывал.

– О! Вовка! Проходи скорей – дверь открыла раскрасневшаяся, сияющая как новый гривенник Наташка. – У нас гости. К папе друзья приехали, поддержать. Узнали про увольнение из МВД.

– А чего поют? – на автомате спросил Вовка, оглядывая прихожую без мебели и с удивлением смотрящий на сваленные у стены генеральские и полковничьи шинели. – А мебель где?

Уже входя в квартиру и оглядывая то там, то тут складированные вещи, задал очередной вопрос Челенков.

– А! – беззаботно махнула рукой Наташка, – сдали, она от МВД была, а папа теперь при Совете Министров. Скоро новую получим. Нет, нам другую хотели сразу привезти, но мама отказалась, ей не понравилось то, что предложили. Говорит, сейчас эту возьмём, а потом папу не допросишься на нормальную сменить. А поют … так новое назначение отмечают. Председатель комитета по физкультуре и спорту СССР! Мама очень рада. А то отец все по зонам, да тюрьмам в командировки мотался, а теперь…

Вовке показалось, что глаза девчонки мечтательно затуманились. «Ага, надеется, что отец за границу с собой возьмёт. Ну, это вряд ли, хотя… уж со шмотками-то проблем у них теперь не будет».

– Значит я не вовремя – Вовка хотел слинять, по-тихому.

– Да ты что! Папа про тебя уже спрашивал, идём. – И, ухватив за рукав, потащила его в зал.

Вокруг непонятного сооружения, выполняющего функции стола, во главе которого находился хозяин дома, вольготно расположились несколько человек в форме высших офицеров. Сидели они, как увидел Фомин, на неструганных досках, подпираемых какими-то чурбаками, но покрытые коврами, как бы ни персидскими. Это никого, похоже, не смущало. Все весело переговаривались, потребляя закуски и замахивая в себя рюмочки.

– Вот, товарищи офицеры, разрешите представить вам восходящую звезду Советского спорта Владимира, не помню как по батюшке, ну да ему ещё рано, Фомина. Новый Бобров! Лично в Куйбышеве отыскал. На льду чудеса творит.

– Физкульт привет! – вырвалось у смущённого от такого представления Челенкова. И тут же из-за стола раздалось: «Эй, вратарь, готовься к бою, часовым ты поставлен у ворот!» Уже изрядно находящаяся навеселе компания дружно подхватила: «Ты представь, что за тобою полоса пограничная идёт!»

Физкульт-ура, физкульт ура, ура, ура, будь готов! Когда настанет час бить врагов. От всех границ ты их отбивай…

«Чтобы тело и душа были молоды, были молоды, были молоды. Ты не бойся ни жары и не холода» – вступила сначала Наташа, а за ней и Вовка – «Закаляйся, как сталь!»

– Наш человек! Веди Наталья кавалера к столу! – выдал кто-то. А в это время из-за стола встал какой-то генерал, поднял руку с налитой рюмкой, и заговорил:

– Всегда на переднем крае были мы, пограничники! Нам, товарищ Сталин, партия и страна доверяла и доверяет покой страны и советского народа. Первыми мы приняли на себя удар фашистского зверя, и знаю, подвиг пограничников не будет забыт нашим народом. Где сейчас у нас граница, хочу спросить вас друзья? Где у нас передовая? Да, в общем-то, везде. Страну надо поднимать из руин. Промышленность восстанавливать. Но, есть и передний край. Это спорт. Да товарищи, спорт. Наши спортсмены должны доказать всему миру, что советский – значит лучший! Побед над противником мы ждём от нашего спорта и кто должен это возглавить и организовать, я вас спрашиваю!? Правильно. Пограничник! Так выпьем же товарищи за мудрое решение родной коммунистической партии и лично товарища Сталина поставившего на такое дело нашего друга, пограничника, Аркашу Аполлонова! Пограничников бывших не бывает! Ура товарищи!

Под громовое Ура! Все дружно чокнулись, выпили, и застолье покатило дальше.

«Пограничники? Ну да, Аполлонов же из погранцов вышел. Да уж, этим не скажешь „То, что мы не оправдали ваши ожидания, – это не наши проблемы. Это ваши проблемы“. Они же победили. А вы?» – размышлял Челенков, наворачивая макароны по-флотски, которые ему наложила Антонина Алексеевна. Явно гостей тут не ждали и приготовили закуску на скорую руку.

– Володя, спойте с Наташей, – терпеливо дождавшись, когда парень поест, (спасибо ему), попросил Аполлонов. – Они тут с моей доченькой такой концерт народу дали! Все руки, аплодируя, поотбивали!

– Так он ещё и артист?!

– Во, во. Его уже и в команде Артистом кличут.

Наталья тут же вытащила откуда-то из завалов вещей гитару и саксофон.

Народ послушал, народ впечатлился, народ аплодировал, но видно было, что… ну не то сейчас настроение у мужиков. Не то… «Пограничники, значит…?»