Вовка-центровой - 4

— Ай, молодцы! Ох, порадовали. Дай, я тебя, Миша, расцелую, — в раздевалку, когда уже все помылись и переоделись, вломилось несколько генералов и впереди, хоть и в штатском, но генерал-полковник Аполлонов.

Все генералы чуть пьяненькие, среди них и Василий Сталин. Этот тоже всю команду по очереди обнял, а напротив Вовки остановился и погрозил ему пальцем. Что бы это значило?

— Не хочешь в ВВС перейти, не буду тебя поздравлять! Да, шучу. Эк, вымахал, а всё за чистую монету принимаешь, как ребёнок. Всё забываю, блин, что тебе семнадцати даже нет. Когда будет-то? — Ну, как мог, обнял.

— Скоро. Василий Иосифович, а можно подарок заранее попросить?

— Не ссы. Уже команду дал. Пока ты тут с этими фашистами играл, уже нужные люди проводку тебе в квартире меняют. Обещали к вечеру управиться, а так как сейчас вечер, то уже готово, должно быть. Лётчики они такие, слово всегда держат. Стой, а ты мне песню обещал. Хоть ты Фомин и не лётчик ещё, но слово давай, держи. — Сталин был пьянее остальных. С утра, наверное, принял, а на матче усугубил.

— Я начал, Василий Иосифович. Даже уже первый куплет написал.

— Молоток. Да, раз желание твоё уже сбылось, то загадывай другое. Буду для тебя дедом Морозом. А Снегурочка тебя у двери дожидается, не решилась зайти. Вдруг тут мужиков голых полная раздевалка. — Сталин повернулся к разговаривающему с Якушин Аполлонову, — Аркадий Николаевич, премию-то выпишешь ребятам, порадовали. Хвалёных венгров по полю размазали.

Аполлонов вырванный из разговора кивнул и поискал глазами кого-то.

— Всем выпишу, а двоим в двойном же размере. Вот, Мише, такую игру красивую наладил в команде, — Председатель Спорткомитета обнял снова «Хитрого Михея», — И Васе Карцеву и три мяча замечательных забил, и пострадал за други своя. Где, Карцев-то?

— В больницу увезли, разрыв икроножной мышцы, теперь полгода восстанавливаться, — чуть не прорычал, стоящий немного в стороне Чернышев, — Суки. Точно фашисты. Специально же по ногам били. Как завтра пацанам с ними играть?! Изувечат всех!? Фомин, он не от мира сего. Учит их в честный футбол играть. Не дай бог кого заденут даже на тренировке, ругается, бегает. У него ребятки отучились жёстко играть. Сломают их на игре венгры разозлённые проигрышем.

— Хм, всё верно говоришь, — Аполлонов повернулся к Вовке, — Что скажешь?

— Я о другом думаю.

— Мыслитель, думальщик, бля! И о чем таком более важном, чем выигрыш у венгров ты думаешь?! — свёл брови тестюшка.

— Аркадий Николаевич, вот скажите, как поведёт себя наш арбитр, если игроки «Вашаша» прямо с самого начала начнут очень грубо играть, по ногам, бить, толкаться, подличать по-разному исподтишка? — Вовка сидел на скамейке, нога правая побаливала, изрядно по ней получил, если бы не щиток металлический, так и перелом бы точно был, а так только синяк во всю голень, а ещё финт этот — «Бабочку» исполняя, опять чуть спину разбередил. Вроде, прошла после лечения бабки Фроси, а вот напомнила о себе. Заныла.

— Да удалит парочку особо рьяных, и остальные одумаются, — опять насупился Аполлонов, — но почесал кончик носа, и в полной тишине, что установилась в раздевалке, спросил, подойдя ближе к Вовке, — А что не так. Говори. Умник.

— Нет, так и будет. Только, когда мы их победим, да, подождите, — увидев, как половина раздевалки вскинулась. Возражальщики, — Погодите. Победим, не сумлевайтесь. Так вот, приедут они разбитые в пух и прах в Венгрию. И на следующий день, все газеты Венгрии, а за ними и все другие европейские спортивные газеты напишут, что советские арбитры необоснованно удалили лучших игроков «Вашаша», и именно поэтому, играя в явном меньшинстве, под продолжающимся прессингом арбитров, «Вашаш» и проиграл. Доколе, спрашиваем мы вас, неквалифицированные арбитры из Страны Советов будут вмешиваться в честную спортивную борьбу. Разве можно допускать после этого арбитров из СССР к обслуживанию международных матчей.

— ССССуки! — проорал Василий Сталин, — словно уже прочитал такую газету.

— Да, Фомин, умеешь, ты бочку дёгтя в ложку мёда высыпать. Ну, раз начал, то продолжай, зная тебя, уверен, что и лекарство от этой болезни знаешь, — Аркадий Николаевич, подошёл и сел на скамейку рядом. Весь хмель мигом слетел, столько бились они с Гранаткиным, чтобы начать хоть помаленьку вывозить наших судей на международные матчи, и тут вот что может получиться. И ведь, сволочь этакая, зятёк проклятый, как всегда прав. Хоть бы раз ошибся, чтобы его в это носом натыкать. Хрен. Всегда прав. Обидно.

— Тут нет хороших решений. Есть только способ чуть ослабить негатив, — пожал плечами Вовка, и поморщился. Спина сразу откликнулась, а ведь через три дня играть.

— Говори, не томи! — хором Василий Сталин, и Аполлонов, и Дубинин из-за спин.

— Нужно попросить Василия Иосифовича привезти на самолёте на эту игру судей из Польши … или Болгарии. А ещё лучше — из Финляндии.

— Хм, — Аполлонов повернулся к Сталину.

— Если договоритесь, то самолёт будет.