Вовка-центровой - 4

— На католическое Рождество намечен выезд нашей команды, которая примет участие в розыгрыше кубка Шпенглера. Это традиционный рождественский турнир, на который кроме хозяев, хоккейной команды «Давоса» приглашают в этот самый Давос, в Швейцарию, несколько самый сильных команд мира. В этом году из-за каких-то финансовых проблем отказались ехать канадцы, и эту нишу удалось занять нам. Там будет кроме того наш прошлогодний знакомец — клуб ЛТЦ Прага. Эти теннисисты взяли кубок в прошлом году, победив всех, в том числе и канадцев. Сильная команда, на что они способны, вы все видели весной этого года. — Савин поправил очки, потом снял и протёр платочком. Снова надел, народ молчал, явно это было не всё, да и присутствие здесь Сталина и Аполлонова к разговорам не располагало.

— Говори, Сергей Александрович, есть хочется, — поторопил Савина как раз Василий Сталин.

— Хорошо, Василий Иосифович. Принято решение… В общем, это как бы клубный турнир, и туда должна ехать не сборная команда, а именно один клуб, как они там это называют, — Савин опять, снял очки.

— Кхм, — кашлянул Аркадий Николаевич Аполлонов.

— Может, вы скажите, — повернулся к нему Савин.

— Кхм.

— Хорошо, принято решение, что поедет команда ВВС МВО.

Ну, ни хрена себе!!? Вовка развернулся к сидящему рядом Чернышёву, желая спросить, не ослышался ли он, ну, да ВВС «взяли весь „Спартак“», но даже при этом чемпионами в СССР им не стать, и с ЛТЦ не справиться. Да, даже ЦДКА с его Бобровым не справиться. Решили угробить выход СССР на международную арену таким хитрым способом. И Аполлонов хорош, ничего такого не говорил, всё твердил, что решается вопрос. Вот это называется — «решением»? Вот уж, решили, так решили. Пипец подкрался незаметно.

Между тем Савин посмотрел в круглые глаза собравшихся тренеров и продолжил.

— Команду, как это и водится усилим. Только сделано это будет официально.

— Как?! — Тарасов всё же не выдержал.

— Кхм, — опять кашлянул Аполлонов. Потом поднял руку в нарастающем гуле и прихлопнул ею по столу. — На время поездки в Давос и последующий перелёт в Париж на две коммерческие игры, ну, об этом позже, так вот, на время поездки в Давос в ВВС будут переведены игроки из ЦДКА и «Динамо» Москва. Перевод будет осуществлён официально, выйдет приказ о зачислении этих игроков в штат и, чтобы подсластить им эту пилюлю, даже присвоены воинские звания лётчиков. С выплатой всех видов довольствия. Если звания уже имеются у армейцев и динамовцев офицерские, то они останутся. Был лейтенант внутренних войск — станет лейтенантом ВВС. А вот если звания нет или оно сержантское, то такому игроку присвоят звание младший лейтенант. Все будут офицерами. Это не обсуждается. Решение принято, и задний ход давать не будем. Я понимаю, что сыгранности между звеньями и отдельными хоккеистами нет, и потому ещё одно принято решение — от каждой команды брать пятёрку целую, то есть, звено нападения и двух защитников. Ну и плюсом два вратаря. Как раз, с этого года, в команде на международных соревнованиях может быть заявлено семнадцать человек. — Аполлонов обвёл тяжёлым «генеральским» взглядом всех присутствующих. — Мужики, засуньте дрязги себе в одно место. Это не поездка к тёще на блины. Это прорыв нашего спорта на международный уровень и проиграть, да даже занять второе место мы не имеем права.

— А чемпионат? — Тарасов опять?

— Чемпионат приостановим на две недели. Календарь будет таким образом составлен, кроме того для этих трёх команд поблажка будет небольшая. Все игры они проведут дома. Ну, как в конце того сезона пришлось сделать.

— Огласите, пожалуйста, весь список? — попросил Чернышёв.

Хорошо, чуть не так.

— А список есть?

— Кхм. — Аполлонов повернулся к Сталину.

— Товарищи, — Василий Иосифович был совершенно трезв и чуть на нервах. Хотя привык, что его желания в любом случае удовлетворят, но и настраивать уж совсем всех хоккеистов против себя, видимо, не хотел. — Товарищи, это временный переход, получится всего две недели, потом будет издан приказ о возвращении всех желающих в свои команды. Как только вернёмся.

— А список есть, товарищ Сталин? — поддержал Чернышёва Тарасов. Тарасов особой любви к Сталину Василию Иосифовичу не питал, ушёл из ВВС хоть и без очевидного скандала и хлопанья дверью, но ушёл.

— Есть. — Сталин взял со стола десяток листов напечатанных на машинке и раздал каждому. Даже Фомину сунул.