Воздушный Стрелок. Книга VII. Опричник. Том 2

Олени растворились в воздухе вместе с лесной опушкой, и девушки, синхронно развернувшись лицом к судейскому столу, замерли в ожидании. А вместе с ними застыли и зрители.

А перед судьями встал непростой вопрос. С одной стороны, продемонстрированные Громовыми умения и впрямь заслуживали мастерского ранга. Тонкость, точность и сложность техник вполне соответствовали требованиям, предъявляемым Федерацией к претендентам на мастерство, но… возраст. Мастер в восемнадцать лет — смешно, не так ли?

В этот момент слушавший рассуждения коллеги, Бабур Варма бросил короткий взгляд в сторону молодого человека, в начале выступления Громовых грозившего им кулаком, и усмехнулся в усы.

— Уважаемый Джиронго, кому как не вам знать, что седина — не показатель мудрости, но лишь свидетель старости? — с отчётливой насмешкой в голосе проговорил сидящий по левую руку от господина Вармы, судья, обращаясь к недовольному возрастом претенденток коллеге. Тот прищурился и, смерив взглядом оппонента, фыркнул.

— Меряете по собственному опыту, дражайший Мурат? — осведомился Джиронго, щедро сдобрив свои слова ядом сарказма. На что названный Муратом демонстративно погладил собственную лысину, блестящую, словно отполированный бильярдный шар, и зло усмехнулся в лицо коллеге.

— Мою седину не увидят даже твои правнуки, уважаемый Джиронго…

— Будет вам спорить, почтенные, — примирительно прогудел индус. — Претенденты ждут. Да и гости… Что решим?

Спорщики умолкли и, перекинувшись короткими взглядами, кивнули.

— Достойны, — после небольшой паузы обронил Джиронго, недовольно пожевав губами.

— Согласен, — кивнул его оппонент, на миг прикрыв глаза.

— Подтверждаю, — тут же приговорил довольный Варма, после чего вытащил из лежащей на столе папки два пергаментных листа и накрыл их ладонями. В лицо индусу пахнуло жаром, а из-под его пальцев взвились завитки дыма, обдавшие судей лёгким запахом горелой кожи, но тут же снесённые порывом ветра. Когда же мужчина отнял ладони от листов, на тех уже красовалась аккуратные строчки антиквы, затейливость арабской вязи и хитроумные «подвески» санскрита, утверждавшие Людмилу и Малину Громовых в ранге мастеров Эфира. Судьи поставили свои подписи под каждым документом, а подскочивший к ним секретарь, капнув на пергаменты сургучом, тут же приложил их печатью и исчез из виду, словно его здесь и вовсе не было.

Варма лично вручил сияющим девушкам свидетельства их мастерства под одобрительный гул большинства присутствующих. Но на этом представление не закончилось и, едва сёстры оказались за пределами демонстрационной площадки, их место заняла другая девушка в точно таком же наряде.

— Бабур-джи, вы издеваетесь? — тихо, почти не разжимая губ, прошипел Джиронго, разглядывая очередную претендентку на ранг мастера. — Она же не старше этих пигалиц!

— Да, молодеют наши мастера, — довольно покивал Варма, делая вид, что не понимает возмущения коллеги. — Смотрю на этих красавиц, и сердце радуется.

— Я бы тоже порадовался, — с неизбывной тоской в голосе протянул Мурат, — Но, боюсь, Айгуль, как и Лейла с Медой, меня не поймёт. А что скажет Фатима… у-у-у… Нет, почтенные, нет. Я рисковать не буду. Судить, так непредвзято. Иначе не видать мне любимого ферганского плова, как своих…

— Волос? — усмехнулся его оппонент.

— Злой ты, уважаемый Джиронго. Вот, как шайтан, злой, — печально вздохнул Мурат. — Пожалуюсь я на тебя Фатиме.

— И меня она тоже своего плова лишит, да? — хмыкнул тот.

— Может и лишит, но ты ж его всё равно никогда не едал, так что потери не оценишь, — покивал Мурат и неожиданно расплылся в широкой улыбке. — Не-ет, почтенный. Я пожалуюсь Фатиме, она расскажет о том Меде, та поведает Лейле и Айгули… Ну, а ты же помнишь, как дружна моя Айгуль с твоей очаровательной Сакурой…

— Моя Сакура выше этого. Она настоящая ямато надешико, — гордо отозвался Джиронго.

— О да, она истинная дочь Страны Восходящего Солнца… — согласно кивнул Мурат. — И волосы из твоей седой гривы она будет рвать, не нарушая традиций. По ночам, во сне, по одному. Пока не станешь лысым, как я.

— Господа, может быть, вы оставите свою пикировку до окончания выступления нашей претендентки? — ласковым, почти медовым голосом протянул Бабур Варма, и судьи тут же умолкли. Дураков отказывать в просьбе, когда этот индус озвучивает её т а к и м голосом, среди знающих сего господина не было. Жить-то всем хочется. И желательно без боли.