Воздушный замок

Время шло. Коля, как, впрочем, и всё вокруг, менялся. Теперь это был не прежний туповатый увалень, а похожий на журавля подросток с нескладными большими руками и россыпью прыщей на подбородке. Коля начал одеваться с покушениями на моду. Раздобыл где-то джинсы, которые оказались безнадёжно коротки, и куртку с двенадцатью карманами. На куртке вскоре была обнаружена подозрительная метка «Сделано в Макао». Лиля стала звать Колю обезьяной из Макао. Длинные волосы, которые Коля себе отрастил, были редкими и светлыми. Сквозь них, словно два сырых антрекота, торчали вечно красные Колины уши.

— Коля! — строго говорила ему мама (она ещё чуточку пополнела и напоминала теперь милый ренуаровский рисунок, где фигура у женщины вроде бы имеет чёткие очертания и в то же время куда-то неудержимо плывёт). — Коля! Почему ты сидишь дома? Неужели у тебя нет никаких интересов? Я не говорю, что ты должен целыми днями болтаться с гитарой по подъездам, как этот бездельник Вельяминов, но должны же у тебя быть какие-то интересы? Можно записаться в кружок юных техников, в секцию плавания, куда угодно… Нельзя же целыми днями сидеть дома и смотреть в окно! Ну что ты там видишь?

— Механизмы! — с вызовом ответил Коля.

— Хватит паясничать! — разозлилась Ольга Павловна. — Марш на кухню картошку чистить!

Лилечка — любимица мамы и папы, «золотце пианинное», как иногда называл её Коля, тем временем превратилась в быстроногую синеглазую девушку, в греческую скульптурку, одетую в узенькие брючки и коротенькую приталенную кофточку. Подстригла Лилечку по последней парижской моде француженка, которая как-то приходила к ним домой обсудить с Николаем Николаевичем некоторые аспекты проблемы рабства в эллинистических полисах первого века нашей эры.

Первый раз в жизни Лилечка ходила на школьный вечер и танцевала там с каким-то десятиклассником. Это событие горячо обсуждалось за ужином, и только Коля зевал — он хотел спать, и плевать ему было на танцора-десятиклассника.

Иногда приходила к ним Наталья Юрьевна. На «ты» она называла Ольгу Павловну, но никак не Николая Николаевича, который успел защитить докторскую диссертацию и теперь собирался улететь в Афины на конгресс учёных и переводчиков.

— В Греции всё есть! — весело утверждал он, когда Ольга Павловна напоминала, что надо привезти ей и Лиле.

Наталья Юрьевна вела себя в гостях удивительно незаметно. Выглядела она по-прежнему прекрасно: волосы так и остались афродитовскими, а сеть морщинок под глазами придавала ей утомлённый, тихо-прелестный вид, словно была Наталья Юрьевна ангелом, которому приходилось иногда, выполняя поручения, спускаться к сатане в ад, в то время как другие ангелы беззаботно играли на арфах.

— Ох, Наташка! Совсем ты не толстеешь! — с завистью говорила Ольга Павловна. — А я как бочка! — она гулко хлопала себя по бёдрам. — Ребёнка, что ли, ещё одного родить?

Наталья Юрьевна что-то шептала ей на ухо, и обе они начинали смеяться.

Николай Николаевич ласково смотрел на них из кухни и всё время спрашивал:

— Ну почему я не паша? Мог бы иметь двух жён.

— Молчи! Тебе и одной-то много! — весело кричала ему Ольга Павловна, и все снова засмеялись.

Потом звонили, узнавали, какой сегодня фильм, и втроём уходили в кино. Коля и Лиля оставались дома одни.

— Хочешь выпить, Небесный? — спросила однажды Лиля. Ходила она по комнате в узеньких брючках и в ярко-красной рубашке.

— Мне всё равно, — ответил Коля и отошёл к окну. Ночью работа на небе замирала. Все механизмы переползали на один край и стояли, тихие, до утра. Ночью на небе ничего интересного не происходило.

Лиля принесла из кухни два длинных стакана с чем-то розоватым.

— Водка и вишнёвый ликёр, — пояснила она, вручая Коле стакан. — И виноградный сок… У Ленки Славиной папа дипломат, она говорит, что за границей все сейчас такой коктейль пьют… — Лиля села в кресло, закинула ногу на ногу, потянулась к сигаретам на журнальном столике.

Коля сначала понюхал, а потом залпом выпил содержимое. Живот обожгло, словно он проглотил уголёк из костра, а дыхание перехватило.

— Ого! — удивилась Лиля. — Я не знала, что ты такой пьяница. Она отобрала у Коли пустой стакан. — И потом, кто же коктейль залпом пьёт? Эх, Небесный, Небесный… — Лиля посмотрела в окно. На крыше противоположного дома светилась зелёная неоновая реклама «Ешьте рыбу, она полезна!» и была изображена рыба, пускающая пузыри. Вид у рыбы был такой, словно это не её, а она сама собиралась кого-нибудь съесть. — Скучно… — сказала Лиля. — Может, позвоним кому-нибудь?

— Вельяминову… — подсказал Коля.

— Только включи музыку погромче, я буду говорить! — горячо подхватила Лиля. — Я скажу, что я… Я… Как будто я у кого-то в гостях! Только не мешай, а, Небесный?

— Это ни к чему… — ехидно ответил Коля. — Ты ему совершенно не нравишься…

— Дурак! — покраснела Лиля. — Просто делать нечего…

— Ты с пелёнок за ним бегаешь, я помню… — зевал Коля, стараясь стоять ровно.

— Ты, Небесный, живёшь здесь как марсианин! — разозлилась Лиля. — Глупости всякие помнишь, а что дома делается — не замечаешь…