Возгарка III

– Яра, это сарказм. Ты путаешь символизм с природной магией. Я же только что всё разъяснил! Ты трансформируешь сырую магию почти несознательно, лишь немногим опережая в этом кусок кварца.

Вот это вообще обидно сказал!

– Хотя уверен, многие бы с удовольствием подтвердили твою догадку. Я даже знавал чародейку, которая пользовалась хной в надежде увеличить свои способности к работе с огнём. У неё получилось. Однако далеко не все рыжие чародеи – пироманты. И не все пироманты – рыжие. Впрочем, если речь о прирождённых огневиках, вроде тебя, то не знаю. Кирсана была рыжей, все древние пироманты из хроник – тоже. Но дело наверняка в наследственности. Я уже говорил об этом вчера, помнишь? Твоя горячая огненная кровь. Она одновременно определяет цвет волос и магическую предрасположенность.

– Получается, Кирсана может быть моей родственницей?

– Легко, пиромантов с врождённым даром очень мало, ты вполне можешь оказаться её внучатой племянницей или что-то в этот духе.

От этой идеи я даже немного загордилась. Ну, про неё много плохого рассказывают, но эта тётенька страшно знаменита. Приятно, если у тебя такая родня.

Рихард немного подождал, дав мне посмаковать эту мысль, а потом спросил:

– Ярочка, ты знала своего отца?

Я поджала губы и помотала головой.

– Вы думаете, у меня это от него? Но ведь мама тоже рыжая была…

– Что она про него рассказывала?

– Мама не любила об отце говорить, – отвернулась я. – Когда спрашивала, она просто отвечала, что его с нами больше нет. Не знаю, может, они сильно любили друг друга, и ей больно было вспоминать. Или наоборот, может, он был плохим мужем и бил её. Скорее даже так, ведь иначе она хотя бы сказала его имя.

Вампир не стал дальше выпытывать.

– Хорошо, вернёмся к нашим пирогам. Поговорим про солнце как источник магии. Ты уже убедилась в своей способности использовать его эманации. Но подобное может происходить в природе спонтанно. Наиболее мощное высвобождение магических энергий можно наблюдать при взаимодействии крупных небесных тел.

– Вы про затмение? – догадка пришла сама, не зря мы столько читали по истории. – Как то самое великое затмение, ну, Чёрное Солнце, когда Первородная себя в жертву тёмной богине принесла и воскресла?

– Верно, как то самое, – вампир немного скривился, не знаю даже почему. – Солнечное затмение – наиболее пугающее и колоритное событие на небосводе, даже метеорные потоки никогда не вызывали такого трепета в народе.

– Так что происходит во время затмения? – я даже подалась вперёд через столешницу, потому что стало интересно.

– Высвобождается огромное количество дикой, необузданной магии, которая обрушивается на землю с тенью луны. Хрен его знает, почему так происходит, ведь луна перекрывает солнце, не пропуская его излучение. Это тебе не кусок кварца, она не прозрачная. Однако я сам наблюдал затмения и действительно ощущал странную магию, которая витала в воздухе на протяжении нескольких минут. Эту силу можно направить и использовать. Разумеется, сделать это проще всего, поддавшись тому символизму, который, так сказать, отпечатался в культурном коде. Ты ведь уже догадалась, с чем ассоциируется солнечное затмение?

– Не-а, – я помотала головой.

– Подумай, Ярочка, представь: вот солнышко, его медленно перекрывает чернота луны, которой вообще не место на дневном небе. Ты видишь, как солнце медленно погибает, будто сжираемое страшным чудовищем. Затем солнечный диск вновь постепенно открывается, солнце будто возрождается. Ну, ты поняла?

– Смерть и воскрешение, – выдохнула я.

– Именно, – кивнул вампир. – Вот тебе и ритуал, исполненный нашей Первородной в день Чёрного Солнца.

Глава 4. Якуб Старый

Пробуждение не было приятным событием.

В мою холодную, дряхлую плоть возвратилось движение, но не подлинная жизнь, потерянная слишком давно. Сперва удалось пошевелить пальцами, затем дёрнулась губа, обнажая клык. Я силился отринуть забытье, выбраться из безмолвия смерти. Наконец-то удалось сделать вдох, наполняя слишком старые мешки в груди совершенно ненужным воздухом. В ноздри просочился аромат притираний от моего собственного трупа.

Нежные пальчики наложниц еженощно ухаживают за моей кожей после омовения, сдабривая каждую морщинку и шрам благовонными составами на основе смирны. Но сколь бы ласковыми ни были их прикосновения, им – к большой моей печали – не разбудить страсть. Слишком уж в преклонные годы получил я благословение – если можно назвать так случайный укус упыря, который тут же подох под действием моего заклятия.

То было совсем иное время.

Священной империи ещё не существовало, а радимские земли не успели объединиться под единой властью. Племена торговали и воевали между собой, складывались города, строились высокие стены для защиты от живых и мёртвых врагов. Я родился в деревушке неподалёку от одного из таких укреплений, и оно у меня на глазах превратилось в Брану – речные ворота будущего королевства, мой родной и ныне утраченный город.