Вождь викингов

Бескостный одарил меня долгим взглядом. Я не опустил глаз, хотя это было нелегко. Я видел Ящера в его зрачках, и мне казалось: Ящер этот сейчас прикидывает: съесть меня прямо сейчас или пока погодить? Вдруг я смогу принести еще какую-то пользу?

– Ты очень храбрый человек, Ульф Вогенсон, – задумчиво произнес Ивар. – Или это вера в собственную удачу придает тебе храбрости?

Вот, блин! Когда такой человек, как Ивар, говорит подобное, это очень-очень неприятно. Потому что вполне может означать, что именно сейчас он размышляет: не выдать ли наглецу по полной программе.

Я не стал оправдываться. Дать слабину – еще хуже, чем проявить дерзость.

– Если бы на твоем месте был кто-то поглупее, я бы спросил, понимает ли он, что делает, – всё тем же задумчивым голосом проговорил Бескостный. – Но ты умен, Ульф-хёвдинг, и я не стану попусту тратить слова. Раз ты решил вновь испытать свою удачу, твое право. Мне тоже любопытно узнать, насколько благоволят к тебе боги. Нет, Ульф-хёвдинг, я не стану тебя удерживать. Поступай как хочешь, – разрешил Рагнарсон. – Пожалуй, будь я не конунгом, а простым хускарлом, я бы испытывал свою удачу так, как это делаешь ты сейчас, однако моя удача – это удача конунгов, и должна хранить не только меня, но и тех, кто следует за моим знаменем. Если мы вновь встретимся, Ульф Вогенсон, постарайся не забыть мои слова: такому, как ты, лучше служить такому, как я.

– Я не забуду, – честно пообещал я. Лишь бы отпустил, а там уж… как-нибудь. – У меня скоро свадьба. Надо подготовиться.

– Знаешь, что станет моим подарком на твою свадьбу? – спросил Ивар.

Я покачал головой.

– Твоя доля от выкупа с английского конунга.

Я рассыпался в благодарностях. Искренних. Потому что ожидал чего угодно. Вплоть до полоски стали в живот. Я знал, что Ивар может убить меня в любую секунду. Собственноручно. И я ничем не смогу ему помешать. Мне достаточно было один раз с ним побороться, чтобы понять: он настолько же лучше меня, насколько я лучше, ну, например, Скиди. Молниеносный бросок – и я мертв. И никакие тренировки по иай-дзюцу[34]мне не помогут.

Тем более – рука. Рана, блин, воспалилась, отец Бернар дважды в сутки меняет дренаж, хотя считает, что оснований для беспокойства нет. Пахнет нормально. Но я всё равно нервничаю. Когда запахнет плохо, боржом будет пить поздно! Уже сейчас, с рукой всего лишь раненой, а не отрезанной, я чувствую себя неполноценным. И вообще, что-то во мне изменилось. Например, совсем не хочется лезть в драку. Даже если рука заживет (на что я очень надеюсь), осадочек непременно останется. Можно сколько угодно презирать боль, но, если к боли прибавляется перспектива стать калекой, это уже совсем другая история.

Только сейчас я полностью осознал, как важно для меня, для моего самосознания то, что я – воин экстра-класса. И всякий, кто захочет – на меня мечом, от меча же и схлопочет. А чего стоит мой авторитет вождя без оного качества? У викингов, у которых культ силы – на первом месте, после культа удачи…

А какая удача у калеки? Ежику ясно, что хреновая, если даже собственную конечность уберечь не сумел.

Я очнулся от мрачных мыслей и обнаружил, что Ивар с большим интересом меня изучает. Надо полагать, ему непривычно, чтобы он говорил, а слушатель, вместо того чтобы внимать, предавался собственным мыслям.

– Прости, конунг, – повинился я. – Задумался о том, что ты только что сказал.

Вот только что он сказал?

– Что ж, Ульф Черноголовый, думай. И постарайся остаться в живых. Когда мы с отцом придем сюда снова, ты можешь нам пригодиться. Поможешь нам здесь, как помог – с Парижем, – сядешь с нами за один стол, и звать тебя будут Ульф-ярл. А теперь ступай. Пусть твоя вера в собственную удачу тебя не обманет.

Сообщение о том, что мы возвращаемся, хирдманы приняли без восторга. Но и без особых возражений.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сказал Медвежонок.

– Конечно, он знает, – заявил Ове Толстый. – Ульф – наш хёвдинг.

А Лейф Весельчак уронил загадочную фразу:

– Я бы попытался тебя отговорить, хёвдинг, но тогда другие могут подумать, что я струсил. А я не хочу.

Я подумал: они оба имеют в виду возможное недовольство Ивара. Я был так загипнотизирован своим страхом перед Бескостным, так хотел побыстрее свалить, что не только не обдумал последствия своих действий, но даже не озаботился обсудить его с друзьями. Сделай я это, никуда бы мы не ушли. Но я принял решение, принял руководствуясь эмоциями, а не разумом, и, как вскоре выяснилось, решение – неправильное.

Глава 27

Ловушка

– Раз! Раз! Раз! Навались! Дружно! Раз!.. Ух как мы гребли. Вернее, как гребли мои парни. Сам-то я мог только щит держать.

Скорость – наша надежда. Стрелы сыпались со всех сторон, а нас было так мало, что потеряй мы еще пару гребцов – и попали.