Вожди и оборотни

Но здесь меня поджидала еще одна неожиданность. Некоторые из них прямо заявили, что они не хотят работать против Т. Гдляна, считают само возбуждение дела проявлением предвзятости к нему со стороны Генерального прокурора. Мои попытки убедить их в обратном, разъяснить, что дело возбуждено не против Т. Гдляна, а по фактам беззакония, сообщенным в заявлениях граждан, иногда успеха не имели.

Этих следователей приходилось откомандировывать обратно. Однако были и те, кто приезжал с таким же настроем, но соглашались работать. И скажу, что через двадцать-тридцать дней их мнение резко менялось. Они уже негодовали по поводу грубых процессуальных нарушений, небрежного отношения к закону со стороны гдляновской группы.

К концу первого месяца у нас в группе работали пятнадцать следователей. Я не был сторонником ее увеличения. Правда, в начале 1990 года в ней в течение трех-четырех месяцев находилось тридцать семь следователей. Объемы следствия увеличились и выполнить их малыми силами оказалось невозможно. Следователи менялись, однако костяк группы сохранялся, и я постоянно с чувством благодарности вспоминаю таких надежных, квалифицированных профессионалов, верных друзей, как Э. Хетагуров — работник центрального аппарата прокуратуры Союза, В. Цибина — заместитель начальника следственного отдела прокуратуры Курской области, Э. Якубовский — работник прокуратуры Донецкой области, А. Черников — прокурор следственного управления прокуратуры Ростовской области и других. Они возглавили основные направления следствия и в первые месяцы заложили базу для всей последующей работы.

В начале 1990 года мне в заместители по указанию А. Я. Сухарева был определен генерал-лейтенант юстиции В. Новиков, бывший начальник Главного следственного управления МВД СССР. К тому времени он ушел на пенсию, однако изъявил желание поработать в прокуратуре. Его приняли на должность заместителя начальника Главного следственного управления.

Василия Григорьевича я знал ранее, приходилось сталкиваться по служебным делам, а также на брифингах, встречах с журналистами. Он отличался большой эрудицией, великолепным знанием уголовного права и уголовного процесса. В совершенстве знал прокурорский надзор, ибо длительное время работал военным прокурором.

К его приходу в группу мы уже собрали большой следственный материал. Для меня было важно оценить его свежим взглядом человека, не связанного никакими предшествующими перипетиями, домыслами и суждениями вокруг гдляновского вопроса. В. Г. Новиков тщательно изучил большинство материалов нашего дела и однозначно пришел к выводу: группа Т. Гдляна в ходе следствия допустила грубейшие нарушения законности, которые носят преступный характер.

В июне-июле 1989 года приходилось решать слишком много организационных вопросов: комплектование группы, ее размещение, обеспечение необходимой техникой, выезды в Узбекистан и налаживание работы там.

Важно было правильно определить направления следствия. В нашу группу хлынул большой поток жалоб от лиц осужденных и тех, кто находился еще под следствием, которое начал и длительное время вел Гдлян. Я хорошо понимал, что если мы вклинимся в проверку жалоб по этим делам, находящимся теперь в производстве других следователей, то мы этих следователей повяжем по рукам и ногам. Они просто не смогут закончить расследование.

Я принял решение расследовать только те факты беззакония, которые были допущены по делам, уже рассмотренным судами или прекращенным производством. Что касается других заявлений, жалоб, то они, по моему предложению, должны проверяться работниками следственной части. Такое решение диктовалось тем, что на тот период Т. Гдлян, Н. Иванов, ряд других следователей были отстранены от дел в Узбекистане. Дела вели люди, не связанные с нарушением законности. Поэтому сомневаться в их объективности не было оснований. При выявлении преступных нарушений или злоупотреблении служебным положением материалы дел подлежали выделению и направлению в нашу группу для окончательного расследования. С таким предложением руководство прокуратуры согласилось.

Сложности в расследовании возникали постоянно. Оно шло одновременно с работой комиссии, созданной на первом съезде народных депутатов СССР. Ряд ее членов, и в частности И. Сорокин, Н. Игнатович ставили вопрос вообще о прекращении следствия и не возвращаться к нему до окончательных выводов комиссии. Чем они руководствовались, сказать трудно. Во всяком случае им, юристам, должно быть известно, что таких оснований для прекращения дела в законе нет.