Вожди и оборотни

Небольшим, но весьма убедительным было выступление на коллегии старшего следователя по особо важным делам В. Калиниченко. Он расследовал дела в Узбекистане, оттуда переехал в Казахстан. Хорошо знал обстановку тех дней. Поэтому не случайно заявил; «Никогда на наши головы не обрушивался тот позор, который обрушился на нас сегодня. Я знаю, что обнародование материалов в отношении Гдляна ляжет черным пятном на всех нас, потому что очень трудно будет разубедить людей в том, что другие следователи работали честно и делали хорошую работу, и с этим не считаться также нельзя… Сегодня многие говорят о плохом надзоре, и поставили вопрос о человеке очень разумном, очень порядочном — Мазуркевиче. Я ведь прекрасно помню, когда он выехал в Узбекистан и выявил факты нарушения законности в 1984–1985 годах, его оскорбительно Гдлян и другие назвали «Строговичем», то есть одним из основоположников нашего современного уголовного процесса. Навешивали оскорбительные ярлыки и не хотели ни с чем считаться. Эта напористость, которая присуща Гдляну, а затем и Иванову, она как-то гасила все разумное, что люди подмечали, что люди видели в той деятельности… Сегодня обещания Гдляна и Иванова таковы, что все мы, кто сегодня выступает против них, будут сидеть в тюрьме…».

В. Калиниченко оказался прав. Гдлян и Иванов торжествовали победу после бессовестного прекращения в отношении их дела Н. Трубиным. Правду снова затолкали в мешок, но в то время большинство из нас, сидящих на коллегии, еще верили в справедливость. Первым государственным обвинителем по одному из гдляновских дел, направленных в суд, была старший прокурор управления по надзору за рассмотрением уголовных дел в судах Р. М. Овчарова. Она первой столкнулась и увидела истинное лицо следствия Гдляна и его группы. Речь идет о так называемом «бухарском» деле, по которому были привлечены к уголовной ответственности работники УВД Бухарского облисполкома и директор горпромторга Кудратов.

Уже в самом начале ознакомления Р. Овчарова обнаружила ряд грубейших нарушений законности. Ее попытки переговорить с Гдляном, с членами группы оказались безрезультатными. Она столкнулась с непониманием, с непробиваемой стеной. После ее критических высказываний о следствии Гдлян организовал откровенную травлю Овчаровой, начались оскорбления, унижения достоинства человеческого, женского, профессионального.

Она была первой, кто вступил в принципиальную борьбу с гдляновщиной, с возрождением бериевских методов расправы с невиновными людьми. Ее выступление на коллегии дало ответы на многие вопросы, правильно отразило обстановку в Узбекистане тех дней. Поэтому есть необходимость более подробно остановиться на нем.

Первое, о чем заявила Р. Овчарова, это о страхе людей перед Гдляном. Страхе, который парализовал не только жителей, но и руководство Узбекистана. Уже тогда, в 1985 году Гдлян владел ситуацией и диктовал обстановку в республике. Он действительно создал страшную обстановку, демонстрируя свои возможности на арестах руководителей высокого ранга. При этом постоянно ссылался, что действует от имени и по поручению Генерального прокурора СССР и ЦК КПСС.

Гдлян сумел привлечь на свою сторону ЦК КП Узбекистана, а потом руками его же руководителей расправлялся с самим ЦК.

Р. Овчарова рассказала и об обстановке, в которой проходил суд. Дело слушалось в Верховном суде республики под председательством члена суда А. Липатова. «Гдлян и Иванов еще задолго до приговора каждому подсудимому, на тот момент обвиняемому, говорили, какую меру наказания ему определит суд. Все это выявилось у нас в суде. Когда начали поступать заявления об этом, я спрашивала, как гособвинитель, как же так, почему вы решили, что Гдлян определяет меру наказания? Дело еще не было рассмотрено судом. Каждый из них сказал, что, по словам Гдляна, суд — это формальность, все пляшут под его дудку… Есть еще такая крылатая гдляновская фраза: «Нам не нужны умные судьи и прокуроры, нам нужны карманные, и мы таких поимеем».

Со многим столкнулись Р. Овчарова и суд. Она скажет, что ей было стыдно не за Гдляна, а за прокуратуру Союза, за то, что в ней работают он и подобные ему люди. Многие из допрошенных со слезами на глазах говорили, что следователи применяли к ним фашистские методы допросов, били их, обзывали «скотом», топтали человеческое достоинство.

Суд не пошел на поводу у Гдляна, к каждому эпизоду обвинения подходил критически, подробно фиксировал все, что говорили подсудимые и обвиняемые. Вскрывалась ужасная картина. В зале постоянно находился кто-то из близкого окружения Гдляна и докладывал ему о ходе судебного разбирательства.

Гдлян не заставил себя долго ждать.