Возлюби ближнего своего

Когда для меня стал ребром вопрос: «принимать ли мне святое крещение, или нет»? А я в это время месяц жил один, то, не найдя ничего лучшего, обратился в ночную тишину и спросил: «Бог, если Ты есть, ответь, нужно ли мне креститься»? Ну, с кем мне тогда ещё можно было посоветоваться? И этой же ночью я увидел себя в какой-то грязной полуподвальной харчевне, вокруг сидело множество уродов, да таких, что я испугался и стал потихонечку от них уходить. Поднимаюсь по лестнице наверх, а они за мной, я бежать, а ноги ватные. И всё-таки вырываюсь и вижу границу ночи, в которой нахожусь, и яркого света. Во свете стоит прекрасный древний храм с высоченной колокольней. На колокольне три углубления наподобие фальшокон. В центральном окне, как это принято на моей родине, в католических храмах, скульптурное изображение женщины, сидящей вполоборота ко мне. Она поворачивается лицом, и, протягивая руки, зовёт: «Сашенька, иди ко мне». В ней я узнал мою маму. Проснувшись, и отчётливо помня сон, я уже без раздумий поехал креститься, и почему-то в областной центр, в древний кафедральный собор.

Уже по прошествии девяти лет, когда я был рукоположен в сан диакона и завершал свой сорокоуст при соборе, в котором некогда крестился, неожиданно для себя на царских вратах увидел резную фигуру Пресвятой, сидящей вполоборота к молящимся, и вспомнил тот самый сон. Но мимо этой фигуры я проходил множество раз, а «увидел» и вспомнил, только, уезжая домой.

Через девять месяцев в том же самом храме я стал священником. Точно так же проходил сорокоуст, но уже священнический. И история повторилась буквально один в один. Отслужив последнюю службу, с вещами в руках, направляясь на вокзал, я вышел из храма. Было уже темно, я повернулся лицом к колокольне, она вся сверкала в свете прожекторов подсветки, поднял руку для крестного знамения и застыл. Вот он, тот самый храм из моего далёкого сна. Но я ведь столько раз видел его при схожих обстоятельствах, но опять же «увидел» только в последний день сорокоуста.

Трудно спасаться без опытных духовников, и ангел иногда посылает подсказки. Так и мне в своё время был дан один единственный наказ, которым я руководствуюсь до сегодняшнего дня, а прозвучал он тоже во сне. Я увидел мою маму, которая сказала мне, что присмотрела мне дом, и что хочет его купить для меня. «Мама, зачем мне покупать у вас дом, если я живу в другой стране»? «У каждого человека должен быть свой дом, сынок», был мне ответ.

Мы поехали посмотреть тот самый дом, а приехали на стройку, где только что был залит огромный фундамент. По стройке и вокруг неё бегало множество уродливых строителей. Увидев нас, они стали кричать: «это наш дом»! «Нет, — ответила матушка, — это наш дом». И мама, указывая на фундамент, говорит мне: «Вот твой дом». «Да где же здесь дом? Здесь только один фундамент. А дом, его ещё построить нужно». «Вот и будешь его строить всю свою жизнь».

И вот буквально на днях вижу во сне продолжение строительной темы. Будто приезжаю к своему другу, хорошему батюшке. Захожу на территорию его храма и останавливаюсь в недоумении. Всё пространство вокруг храма — сплошная стройка. Причём одновременно строятся, чуть ли не с десяток часовен и храмиков. «Что у вас здесь происходит? — кричу старосте,— что ваш настоятель здесь устроил, — повальная стройка, грязь, лужи кругом, не пройти». А она мне отвечает: «А это, батюшка, наш отец настоятель, как кого крестит, так и велит новую часовенку или храм закладывать. Зато посмотри, вон там, в роще, уже какие храмы стоят, красавцы». И действительно, среди высоких зелёных деревьев сверкают золотом купола законченных храмов, там и чистота и радость. А рядом с храмом — стройка, и мусор, и лужи и грязь.

Просыпаюсь и думаю, ну что же, значит, будем строить и терпеть временные неудобства, чтобы когда-нибудь дожить и восхититься красотой и совершенством возведённых нами храмов.

Не клонись-ка ты головушка…

У каждого уважающего себя писателя обязательно должен быть рассказ о сумасшедшем, причём желательно написанный от лица самого душевнобольного, этакое подобие Гоголевских «Записок сумасшедшего». Поскольку к писателям себя причислять не решаюсь, но уважать себя всё-таки уважаю, потому и дерзаю в подражание великим продолжить эту немного странную и очень трудную тему, пытаясь взглянуть на мир людей здоровых глазами человека болящего.

Наш деревенский храм хоть и стоит в стороне от торного пути цивилизации, но и к нам, словно ветром опавшие листья, прибиваются порою жертвы этой самой цивилизации.

Первым по-настоящему душевнобольным, с которым мне пришлось столкнуться, был Владимир из Москвы — солидный пожилой мужчина, красивый и очень представительный. В течение трёх лет приезжая отдыхать в расположенный рядом с нами санаторий, он обязательно появлялся и у нас в храме. На отдых Владимир привозил с собой несколько костюмов, но из галстуков неизменно предпочитал бабочку.