Возлюбленный горец

– Это просто смешно. Никто его не уважает, ведь он постоянно лжет, даже в том, что он итальянец. Мы думаем, он родом откуда-то с юга, из Хоика или его окрестностей. Один из наших какое-то время жил в Риме и расставил Лоренцо парочку ловушек, ну, сами знаете, задал невзначай несколько вопросов. И этот так называемый Лоренцо не дал ни одного вразумительного ответа.

– Грегор? – Малькольм подошел, вопросительно глядя на лэрда.

– Мы найдем герцога, – сказал Грегор. – Отыщем Барбару. А потом разберемся с Лоренцо. И можно возвращаться домой.

– Ваши слова ласкают слух, милорд. Вперед, ребята! – Малькольм широко улыбнулся.

Глава 28

День был в полном разгаре. Это удивило Грегора – ему казалось, что сейчас глубокая ночь. Сидя в кромешной тьме, он потерял счет времени. Сколько же дней они провели в этом мрачном подземелье? Грегор не мог точно сказать, но, судя по всему, не очень много. Ему хотелось есть, это правда, но он не ощущал болезненных приступов голода и головокружения, как в юности, когда их бросили в жуткий тесный подвал после поражения в битве под Престоном и не кормили по нескольку суток.

Мег, наверное, места себе не находит, беспокоясь о нем.

– Вот сюда, сэр, – сказал Калум, указывая на огромную широкую лестницу с деревянными полированными перилами, украшенными золотыми листьями и серебряными цветами, которые переливались в мерцании свечей. Громоздкие канделябры венчали лестницу и казались такими тяжелыми, что вряд ли кто-нибудь отважился бы перенести их в другое место. Сверху не доносилось ни звука. Все окутывала странная гнетущая тишина – ни смеха, ни разговоров, ничего.

Грегор нахмурился. Казалось, замок опустел. Калум сказал правду: видимо, Лоренцо действительно распустил всех слуг. О чем он думал, ведь для содержания такого огромного дома требовалась целая армия прислуги? Грегор неоднократно слышал от людей, что герцог Аберколди не любит себя ни в чем ограничивать и ведет роскошный образ жизни. Вряд ли ему бы понравилось жить в опустевшем замке в компании одного Лоренцо и раскатистого эха. Но возможно, у него не было выбора?

Грегор начал подниматься по громадной лестнице, но вдруг остановился и обернулся к сержанту:

– Вы идете?

Калум смущенно переминался с ноги на ногу и всматривался в полумрак наверху, как будто ждал, что герцог сейчас материализуется из темноты.

– Я лучше здесь подожду, – сказал он твердо.

Грегор кивнул Малькольму Бейну и своим горцам, и все быстро начали подниматься наверх, стараясь ступать как можно тише. Наверху они увидели приоткрытую дверь, которая вела в пышные апартаменты: роскошная инкрустированная мебель; потолок, расписанный яркими красками, украшенный золотыми вставками и драгоценными камнями; огромный вычурный канделябр из чистого серебра – все это сверкало и переливалось в многочисленных зеркалах, которыми были увешаны стены. В апартаментах было несколько дверей, которые вели в другие комнаты, но все они оказались пустыми. За одной из дверей находилась небольшая уютная гостиная: здесь стояло несколько кресел, обтянутых алым шелком, горели свечи, и в камине пылал огонь.

В одном из кресел кто-то сидел.

Одинокая безмолвная фигура с неподвижным взглядом, устремленным на языки пламени в камине. Когда Грегор вошел в комнату, человек даже не обернулся и не произнес ни слова, будто был поглощен своими мыслями или просто не желал видеть незваных гостей.

– Ваша светлость! – раздался голос Калума Андерсена, который все-таки не выдержал и последовал за Грегором и его людьми. И теперь он стоял и смотрел на неподвижную безмолвную фигуру в кресле широко открытыми глазами, с ужасом ожидая, что герцог сейчас вскочит на ноги и прикажет ему выйти вон. Но герцог не шевелился.

– Ваша светлость? – окликнул его Грегор достаточно громко, чтобы быть услышанным, и осторожно вошел в комнату.

Но хозяин замка даже не повернул головы. На нем был парчовый, расшитый золотой нитью камзол; воротничок накрахмаленной белоснежной рубашки украшала бриллиантовая брошь; на пальцах сверкали массивные перстни с драгоценными камнями, и даже пряжки его туфель были усыпаны бриллиантами. Завитой парик немного съехал набок, но в остальном герцог выглядел вполне нормально.

Грегор подошел ближе и заглянул ему в лицо, но Аберколди не реагировал. Его глаза, бездумно устремленные в пространство, и отрешенный вид рождали подозрение, что разум давно покинул это тело. В руках он теребил изысканный серебряный медальон, лаская и поглаживая его пальцами с такой нежностью, будто это было живое существо, а не холодный металл.

– Что с ним сотворил этот заморский дьявол? – прошептал Калум, пораженный увиденным. – Он нас слышит?

– Не знаю, – ответил Грегор и, склонившись над герцогом, очень осторожно разжал его пальцы и забрал медальон. Аберколди как-то странно всхлипнул и стал цепляться за него, пытаясь вырвать ювелирное изделие, как ребенок, у которого отняли любимую игрушку. Но Грегор не отдал его, он выпрямился и, нажав на замок, открыл овальную коробочку.