Возлюбленный мой

Затем парочка подошла к администраторше; той, что передумала делать тату, вернули ее деньги, и они обе с интересом уставились на Куина.

Так было везде и всегда, где бы парень ни появлялся, и когда-то этот факт заставлял Блэя преклоняться перед своим лучшим другом. Но теперь это вызывало лишь отторжение: каждый раз, когда Куин говорил «да», то единственное «нет» всплывало в голове Блэя огромными буквами.

– Парни, если вы готовы, то я тоже, – позвал их мастер татуажа.

Джон и Блэй направились в заднюю часть салона, а Куин сразу же забыв об администраторше, как о страшном сне, последовал за ними. Его огромным плюсом была та серьезность, с которой он относился к своей роли Аструкс Нотрам Джона: он должен находиться рядом с парнем двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. И к этой обязанности он относился с еще большей ответственностью, чем к сексу.

Джон сел в мягкое кресло, в центре рабочего кабинета, достал бумажку, развернул ее и положил на стол татуировщика.

Человек нахмурился и посмотрел на то, что набросал Джон.

– Так, эти четыре символа на верхней части плеча?

Джон кивнул и показал знаками: Вы можете украсить их как угодно, но они должны быть четкими.

После того, как Куин перевел, мастер кивнул.

– Круто. – Взяв черную ручку, он нанес вокруг символов элегантную рамку из узоров. – Что это, кстати?

– Просто символы, – ответил Куин.

Мастер снова кивнул и продолжил рисовать.

– Как вам?

Все трое склонились над рисунком.

– Черт, – тихо сказал Куин, – Охренительно.

Так и было. Абсолютное совершенство, которое Джон носил бы на своей коже с гордостью – и из-за шикарного узора не каждый сможет различить символы на Древнем Языке. Он не хотел, чтобы все видели, что было нарисовано – но с татуировками всегда так – им не обязательно быть на виду, и видит Бог, у парня было достаточно футболок, чтобы скрыть надпись от посторонних глаз.

Когда Джон кивнул, мастер встал.

– Я принесу переводную бумагу. Перенести это на твое плечо не займет много времени, а затем мы сразу приступим к работе.

Когда Джон положил на стол стеклянную баночку с чернилами и начал снимать куртку, Блэй сел рядом и протянул к нему руки. Учитывая сколько оружия было упаковано по карманам Джона, вешать этот предмет одежды на вешалку было плохой идеей.

Сняв рубашку, Джон сел и подался всем телом вперед, положив тяжелые руки на специальную мягкую стойку. Татуировщик нанес изображение на переводную бумагу, плотно приложил ее к верхней части плеча Джона, а затем сильно дернул.

Рисунок идеально лег на покрывающую мускулы кожу, занимая всю поверхность плеча Джона.

Древний Язык действительно прекрасен, подумал Блэй.

Глядя на символы, на одно короткое, дурацкое мгновенье, он представил свое имя на плече Куина, высеченное на этой гладкой коже, на манер брачной традиции.

Этому не бывать. Им предназначено быть лишь лучшими друзьями... в сравнении с тем, чтобы не знать друг друга вообще, это было чем-то колоссальным. В сравнении с тем, чтобы быть любовниками? Подобно холодной улице по ту сторону запертой двери.

Он взглянул на Куина. Парень следил за Джоном и одновременно пялился на администраторшу, которая заперла входную дверь и теперь стояла рядом с ним.

Выпуклость ширинки его кожаных штанов была очевидна.

Блэй посмотрел на кучу одежды на своих коленях. Одну за другой, он аккуратно сложил майку, рубашку, а затем и куртку Джона. Когда он поднял глаза, Куин уже медленно водил пальцем по руке женщины.

Несомненно, скоро они окажутся за той занавеской, слева. Входная дверь в салон была заперта, занавес был довольно тонким, и Куин обработает женщину, даже не снимая оружия. Поэтому, все это время Джон будет в безопасности ... и зуд Куина в определенном месте утихнет.

И это значило, что Блэю остается лишь мучиться, слушая их стоны.

Но это лучше, чем травить себя никотином. Тем более, что Куин был таким красивым, когда занимался сексом. Очень... красивым.

Бывали времена, когда Блэй пытался вести себя как гетеро, и они часто трахали человеческих женщин вдвоем – не то, чтобы он мог вспомнить лица этих женщин, их тела или имена.

Его мысли всегда занимал только Куин. Всегда.

***

Жалящая боль от татуировочной иглы приносила удовольствие.

Закрыв глаза и сделав глубокий и медленный вдох, Джон подумал о взаимодействии металла и кожи, о том, как острое входит в мягкое, как вытекает кровь... как четко ощущаются те места, где игла проникает в тело.

Вот, например, сейчас он чувствовал, как татуировщик работает в верхней части плеча.

У Джона был большой опыт в плане колюще-режущего дерьма, только в более крупных масштабах, и он больше раздаривал раны, нежели получал их сам. Конечно, пару раз его резали в сражениях, но он оставлял на порядок больше отверстий в телах врагов, и, как татуировщик, всегда имел при себе свой набор инструментов: в его куртке прятались всевозможные виды кинжалов и ножей, и даже длинная стальная цепь. Ну и, на всякий случай, пара пистолетов.

Да... все это и пара шипованных скоб.