Возлюбленный мой

– На Манхэттене. Но ты знаешь, эти ублюдки... им на тебя наплевать. Они просто хотят попользоваться тобой, ну ты понял, о чем я.

Правильно. Во-первых, она должна забыть, что когда-либо знала фразу «ну, ты понял». А во-вторых, теперь, когда она сама по себе здесь, в Колдвелле, ее дела что, наладились?

– Мне нравится твоя машина.

– Спасибо, – пробормотал он.

Она наклонилась, и ее грудь практически выпала из розового бюстье. На нем виднелись жирные отпечатки грязных рук, как будто она давненько его не стирала, и от нее воняло прокисшей вишней, потом и крэком.

– Знаешь, ты мне нравишься...

Ее рука потянулась к его бедру, а голова опустилась к нему на колени. Почувствовав, что она добралась до молнии на брюках, Лэш схватил ее за спутанные вытравленные волосы и резко дернул  от себя.

Она даже не обратила на это внимания.

– Давай не сейчас, – сказал он. – Мы почти приехали.

Женщина облизала губы.

– Конечно. Лады.

На подстриженные поля по обе стороны дороги падал лунный свет, и дощатые домики,  разбросанные по неряшливому пейзажу, светились белым. У большинства из них на крылечках горел свет, но на этом все. В таких местах, после полуночи, все жители уже сладко почивали в своих кроватях.

Одна из причин, по которой имело смысл устроить базу именно здесь, на земле горячего яблочного пирога и американского флага.

Через пять минут они подъехали к ферме и припарковались рядом с входной дверью.

– Здесь никого нет, – сказала она. – Мы приехали первыми?

– Да. –  Лэш протянул руку, чтобы заглушить двигатель. – Давай…

Звук щелчка рядом с ухом заставил его замереть.

Голос проститутки больше не был невнятным:

– Выходи из машины, ублюдок.

Лэш повернул голову, и почти расцеловался с дулом девятимиллиметрового. Шлюха держала ствол уверенными руками, и ее глаза горели хитрой расчетливостью, которая даже вызывала уважение.

Сюрприз-сюрприз, подумал он.

– Пошел. Вон, – рявкнула она.

Он медленно улыбнулся.

– Ты когда-нибудь стреляла из такой штуки?

– Тыщу раз, – она даже не моргнула. – И я не боюсь крови.

– А, ну, тогда тебе повезло.

– Выметайся…

– Так каков твой план? Выкинешь меня из машины. Прострелишь мне голову и бросишь мертвое тело здесь. Затем заберешь мой Мерседес, часы и бумажник?

– И то, что в у тебя в багажнике.

– Тебе понадобилось запасное колесо? Знаешь, его можно купить в любом Firestone и Goodyear[56]. Это так, для сведения.

– Ты думаешь, я не знаю кто ты?

Да он был чертовски уверен, что она понятия не имела, кто он такой.

– Почему бы тебе мне не рассказать?

– Я видела твою машину. Я видела тебя. Я покупала твою наркоту.

– Покупатель. Какая прелесть.

– Пошел. Вон.

Когда он не двинулся с места, она повернула дуло на сантиметр в сторону и нажала на курок. Когда пуля разбила стекло у него за ухом, Лэш вышел из себя. Поиграть в войнушку, это одно. Другое дело, когда портят его имущество.

Когда она снова направила дуло девятимиллиметрового ему между глаз, он дематериализовался.

Приняв форму с другой стороны машины, он смотрел, как она сидит на пассажирском кресле и обалдело вертит головой, а пряди ее вьющихся волос взлетают по сторонам.

Готовый преподать ей парочку уроков, Лэш рванул на себя дверь и за руку вытащил ее из машины. Получить контроль над оружием было делом одной секунды, простой рывок и захват. Затем он убрал пистолет назад за пояс брюк, и прижал ее к груди удушающим захватом.

– Что... что за…

– Ты велела мне выйти из автомобиля, – сказал он ей на ухо. – Так я и сделал.

Ее тощее, дрожащее тело, затянутое в дешевые, вызывающие шмотки, слабо трепыхалось, словно сухой лист на ветру. В сравнении с дракой с Хекс, это было как дыхание против штормового урагана. Вселенская скука.

– Пойдем внутрь, – тихо сказал он, опустив голову к ее горлу и проводя клыками по яремной вене. – Нас ждут наши друзья и вечеринка.

Когда она отшатнулась и повернулась к нему лицом, Лэш улыбнулся, сверкнув своим товарным знаком. От ее громкого крика сова сорвалась со своего насеста и пролетела над их головами. Чтобы заткнуть этот хичкоковский ор, он накрыл рот женщины свободной ладонью и повел ее к входной двери.

Из-за инициации, что проходила накануне вечером, и оставшихся после нее чашек с кровью, внутри дома пахло смертью. Но в этом имелся и некий плюс. Когда Лэш силой мысли включил свет, и тёлка увидела столовую, она сначала застыла от ужаса, а потом просто вырубилась.

Чертовски правильно с ее стороны. Это помогло беспрепятственно разложить ее на столе и связать по рукам и ногам.

Переведя дух, Лэш отнес чашки на кухню, прополоскал их в раковине, вымыл нож и пожалел, что рядом нет Мистера Д, чтобы тот позаботился обо всем этом дерьме.

Он как раз закрывал кран, когда его осенило, что лессера, которого инициировали вчера вечером, нигде не было видно.

Принеся чашки в столовую, он поставил их под запястья и лодыжки шлюхи, а затем быстро проверил подвал. Поняв, что там никого и ничего нет, он поднялся на второй этаж.

Дверь шкафа в спальне была распахнута, а на кровати валялась вешалка, как будто с нее только что сдернули рубашку. А по стенкам душевой стекала вода.

Что за хрень?