Возмездие

В сводке сообщалось: группа тяжелых бомбардировщиков противника пыталась прорваться в центральные районы страны. Истребители перехватили их, сбили несколько машин. Однако часть самолетов, продолжая полет, вскоре оказалась над Пенемюнде и подвергла остров бомбардировке. Ударами с воздуха причинены разрушения, которые уточняются.

Фегелейн подозревал, что на Пенемюнде шла вся группа бомбардировщиков. А если так, то естественно предположить, что секрет острова Узедом раскрыт и этот налет только начало.

Генерал поежился. Вот она, ирония судьбы: благополучно выбраться из пекла только для того, чтобы попасть в другое, еще более страшное!..

Как же быть? Что предпринять? Испытанное средство — подставить другого вместо себя. Но на это требуется время. А в запасе у Фегелейна только один день и одна ночь.

Отворилась дверь пилотской кабины. Бортрадист, держа в руках лист бумаги, направился к Гитлеру.

Тот пробежал глазами сообщение. Отложил его. Помедлив, прочитал снова. Лоб у него был в морщинах. Казалось, Гитлер в растерянности, силится что-то понять — и не может.

И вот до Фегелейна донеслись странные звуки. Он прислушался. Сомнений не было: фюрер плакал!

Фегелейн вскочил с места. Но первыми возле Гитлера оказались телохранители. Они встали по обеим сторонам кресла фюрера и угрюмо поглядывали на окружающих — здоровенные парни, каждый с двумя пистолетами и кинжалом на поясе.

Кто-то вскрикнул. Все оглянулись. В дальнем конце фюзеляжа, зажав ладонями рот, скорчилась повариха. Неподалеку испуганно крестился камердинер.

К Гитлеру подошел врач. Достав термос с питьем, он трясущимися руками отвинчивал крышку.

Фегелейн коснулся плеча радиста:

— Что случилось?

— Свергнут и арестован Муссолини, — тихо ответил радист.

Что творилось в Берлине в тот памятный день!

Сильные эсэсовские патрули перегородили Фоссштрассе и Герингштрассе в районе резиденции Гитлера, пропуская лишь автомобили ОКБ и РСХА. Сотни военных заполнили вместительные залы рейхсканцелярии — там шли совещания.

В типографиях ротационные машины выбрасывали экстренные выпуски “Фолькишер беобахтер”, “Ан-грифф”, “Дас шварце кор” с портретами Муссолини и клятвами верности бывшему итальянскому дуче.

Уличные громкоговорители изрыгали речи Геббельса, Фриче и других гитлеровских краснобаев, перемежаемые бравурными маршами.

Все это имело одно общее название: паника. Откровенная паника — и ничто иное, ибо в свете последних событий нацисты как-то по-новому стали оценивать провалы и поражения на Востоке, неудачи в Африке и на Средиземноморье, растущее освободительное движение в оккупированных странах.

Сидя в своем кабинете, Гитлер лихорадочно просматривал стопку сообщений из Италии. Он уже знал подробности. Все началось с доклада Муссолини Большому совету. Сделав информацию об итало-германских переговорах, дуче заявил о необходимости усилить совместные военные операции. В течение многих лет было так: стоило ему только подняться на трибуну, как все начинали вопить от восторга. Но вчера совет взбунтовался.

На голосование поставили резолюцию, выражающую недоверие правительству Муссолини. И вот человек, чья воля была законом для всей страны в течение двадцати с лишним лет, человек этот низложен, превращен в ничто и, шатаясь, покидает трибуну. Вскоре его арестовывают.

Итак, Муссолини в тюрьме. Гитлер представил себе: одиночная камера с толстыми железными решетками на окнах, койка, прикованная к стене ржавой цепью… Неужели и его самого ждет та же участь?..

Не в силах находиться в бездействии, он встал, прошел к глобусу у камина, отыскал точку, обозначающую Рим. Где-то здесь находится маршал Пьетро Бадольо, которому король Виктор Эммануил вручил всю полноту власти в стране. Что ж, выбор не так плох. Бадольо, завоеватель и бывший вице-король Абиссинии, — тоже фашист. Новый премьер и тот, что свергнут, — птицы одного гнезда.

Вернувшись к столу, Гитлер вызывает адъютанта и диктует: связаться с Бадольо и продолжать давление на Италию; немедленно установить, где содержится Муссолини, как его охраняют; найти возможность освободить дуче из тюрьмы. Сделав запись, адъютант кладет на стол принесенную папку.

— Бомбили Пенемюнде, мой фюрер…

— Что? — Гитлер вскакивает с кресла, выхватывает из папки сводку.

Прочитав, он отбрасывает бумагу.