Возмездие

– Деву Марию? Это как-то… Я не знаю, как-то неуважительно, – нахмурилась Пибоди.

– Думаю, Богоматерь сочла убийство еще бо­лее неуважительным, – сухо заметила Ева.

– Пожалуй, да. – Пибоди, вздохнув, поло­жила статуэтку в пакет, запечатала его и убрала в сумку.

– Так, теперь Бреннен на кровати. Убийца не хочет, чтобы он умер быстро. Он хочет помучить его, поэтому останавливает кровь. Прижигает рану паяльной лампой.

Ева обошла кровать кругом, рассмотрела бу­рые пятна.

– Он берется за работу. Приковывает жертву к спинке кровати, раскладывает свои инструменты. Действует размеренно и четко. Поначалу он, воз­можно, немного нервничал, но сейчас – в пол­ном порядке. Все идет так, как он задумал. Он ставит на туалетный столик статуэтку – это его зритель. Возможно, молится.

Она, нахмурившись, посмотрела на столик и мысленно представила мраморную фигурку.

– Теперь он приступает к самому главному, – продолжила она. – Он рассказывает Бреннену, что он собирается с ним сделать – и почему. Он хочет, чтобы тот все знал, чтобы его корежило от страха, ему нравится наблюдать его мучения. Это расплата, расплата по полной. Страсть, жадность, упоение властью – все это присутствует, но глав­ный двигатель – месть. Он долго ждал этого часа и теперь желает получить наслаждение. Он упива­ется каждым криком Бреннена, его стонами и мольбами. Когда все кончается, он счастлив. Но он весь в крови.

Ева вошла в ванную. Там все сияло чисто­той – темно-голубые стены, бордовый узор на плитке пола, серебристые краны.

– Он отлично подготовился. У него наверняка был с собой чемоданчик, куда он положил ножи и веревку. Там же – смена одежды. Он подумал и об этом. Он принимает душ, тщательно смывает с себя грязь и кровь. А потом моет за собой ванную. Методично, сантиметр за сантиметром. Времени у него предостаточно.

– Мы здесь не нашли ни волоска, – подтвер­дила Пибоди.

Ева вернулась в спальню.

– Он убирает грязную одежду и все свои ин­струменты в чемоданчик. Одевается и аккуратно, стараясь не наступить на пятна крови, выходит. На пороге, скорее всего, оглядывается полюбовать­ся на плоды своего труда. Возможно, снова молится, возносит небесам благодарность. А потом уходит и звонит полицейскому.

– Мы можем еще раз просмотреть записи из вестибюля, проверить всех, кто входил сюда с портфелями или чемоданами.

– В этом здании пять этажей занимают конто­ры. Каждый второй приходит с портфелем. Кроме того, здесь пятьдесят два магазина. У каждого третьего – пакет. – Ева пожала плечами. – Но на всякий случай, конечно, посмотрим. Пока мне ясно одно: это сделал не Соммерсет. Рост у Бреннена был пять футов десять дюймов, весил он сто девяносто фунтов, был достаточно крепок и мус­кулист. Даже если учесть, что тощий Соммерсет имел преимущества, потому что действовал вне­запно, у него все равно не хватило бы силы отру­бить руку одним махом. Ну, допустим, ему повез­ло, и он с этим справился. Но как же он оттащил тело в спальню и взгромоздил на кровать? Нет, у него кишка тонка. Руки, конечно, сильные, – пробормотала она, вспомнив, как несколько раз он хватал ее за плечо так, что оставались синя­ки. – Но вообще-то он не привык носить ничего тяжелее подноса.

Ева вздохнула.

– Кроме того, если бы у него хватило ума иг­рать с нами в электронные прятки и подменять диски в видеокамерах, он бы не забыл стереть за­пись того, как он сам входит в здание, где собира­ется совершить убийство.

– Об этом я не подумала, – призналась Пибоди.

– Кто-то его подставил, – задумчиво произнесла Ева. – И подставил для того, чтобы до­браться до Рорка…

– Зачем?

Ева несколько секунд смотрела Пибоди прямо в глаза.

– А эту тему давайте оставим.

– Даллас, зашоренная лошадь принесет мень­ше пользы.

– Понимаю. Но эту тему мы все-таки оста­вим.

– Как же я истосковалась по свежему возду­ху! – воскликнула Ева, когда они с Пибоди выш­ли на улицу. – И есть хочу. Как насчет того, что­бы отправиться в Централ-парк?

– Полностью за.

– Не дуйтесь, Пибоди, – сказала Ева, садясь за руль. – Вам это не идет.

Доехали они молча, припарковали машину и, не торопясь, пошли по дорожке к уже обнажив­шимся деревьям. Ветер был довольно противный, и Ева, бредя по опавшей листве, застегнула курт­ку. У первой же тележки она взяла себе хот-дог, а Пибоди остановила выбор на полезном и пита­тельном фруктовом кебабе.

– В вас проснулся фри-эйджер? – спросила Ева.

– Для меня еда не является культом, – фыркнула Пибоди, впиваясь зубами в ананасовую пи­рамидку. – Но тело мое – храм!

Ева улыбнулась. Кажется, она будет прощена.

– Вы напрасно на меня рассердились, Пибоди. Видите ли, я получила некую информацию, которую, будучи офицером полиции, обязана сообщить своему непосредственному начальству. Но делать этого я не собираюсь.

Пибоди сосредоточенно посмотрела на кусо­чек персика.

– Имеет ли эта информация отношение к рас­следуемому делу?