Возмездие (изд.1972)

С некоторых пор опытный полицейский Гейнц Упиц почуял новую грозную опасность. Впрочем, опасность была не так уж нова, о ней давно знали, ибо возникла она в тот самый момент, когда нацисты пришли к власти. Этой опасностью был народ. Но прежде на народ можно было плевать; схватив за глотку, его держали в страхе и повиновении, дурачили безудержной демагогией и спекуляцией на национальных чувствах и чаяниях немцев. Да, прежде это было возможно. Теперь же, когда вся страна из конца в конец покрылась солдатскими кладбищами, когда армии Советов штурмовали подступы к восточным границам Германии, а над фатерландом день и ночь висели эскадры бомбардировщиков англичан, американцев, русских, теперь простые немцы стали задумываться над многим. И Упиц, к которому стекалась самая объективная и полная информация со всех уголков страны, видел, что люди уже не только шевелят мозгами, но действуют, и с каждым днём все активнее. С фронта сообщали: сделанные на лучших германских заводах авиабомбы, торпеды, снаряды, мины частенько не взрываются, ибо оказываются начинёнными песком или какой-либо иной дрянью. В Берлине саботажники вывели из строя главный цех одного оружейного завода. На другом заводе одновременно сгорели все электромоторы. И так — повсюду. Не лучше обстояли дела на транспорте. В прифронтовой зоне эшелоны вермахта летели под откос от руки партизан; в глубоком тылу поезда с военным грузом выводились из строя германскими антифашистами и беглецами из лагерей…

Полная луна стояла высоко в небе. Дорога просматривалась хорошо, и Упиц до отказа прижал ногой педаль газа. Машина рванулась вперёд. Вскоре стрелка спидометра закачалась у цифры 120.

Через полтора часа машина подъехала к развилке дорог. Основное шоссе шло дальше, на Гамбург. Пологий и широкий съезд вёл на запад. Группенфюрер оглянулся и, убедившись, что шоссе свободно, повернул руль влево.

Ещё через час «мерседес» Упица, на минуту притормозив у контрольно-пропускного пункта, въехал в Остбург. Высокого гостя ждали. Едва автомобиль остановился у здания гестапо, к нему поспешили штандартенфюрер Больм и штурмбанфюрер Беккер. Почтительно поздоровавшись, они проводили генерала в приготовленные апартаменты — гостю был отведён коттедж, расположенный рядом со зданием контрразведки. В кожаной папке, которую нёс с собой штандартенфюрер Больм, находились материалы, относящиеся к появлению в Остбурге Курта Краузе и Герберта Ланге. Группенфюрер Упиц прибыл специально по этому делу.

Материалы не могли порадовать генерала. На след спутника Герберта Ланге пока напасть не удалось.

За домом покойного велось тщательное наблюдение, все посетители были подвергнуты негласной проверке. Однако в гестапо понимали: тот, кто извлёк запрятанную в кухне радиостанцию, вряд ли вновь появится в домике Ланге. Поэтому контрразведка главное внимание уделяла Лизель. Адольф Торп навещал её каждый день. Но женщина, испытавшая сильнейшее нервное потрясение, была в тяжёлом состоянии. В ответ на настойчивые расспросы Торпа она твердила одно и то же: в доме в эти дни было полно народу, приходили какие-то люди, но кто именно, она не помнит.

Или не хочет вспомнить? Торп подозревал, что так оно и есть. Но это были лишь догадки, не больше.

Гестапо разузнало о всех связях и знакомствах Герберта Ланге на заводе, где он служил до мобилизации в вермахт. В поле зрения контрразведки попало человек двадцать. В списке значился и механик Отто Шталекер.

Дальнейшая проверка показала, что почти все эти люди присутствовали на похоронах.

Ниточка потянулась.

2

Директор завода артиллерийских снарядов и фаустпатронов «Ганс Бемер» Артур Кюмметц выбрал в ящике большую сигару, понюхал её, аккуратно обрезал ножичком кончик и зажёг.

Вошла секретарша.

— Господин Карл Кригер, — сказала она, вопросительно посмотрев на директора.

Кюмметц скосил глаза на большие часы в углу кабинета. На них было одиннадцать. Часы начали бить.

— Минута в минуту, — проворчал Кюмметц. — Однако он точен, этот Кригер.

И он кивнул секретарше. Та впустила в кабинет пожилого человека в аккуратном чёрном костюме с галстуком-бабочкой. Это был заведующий заводской канцелярией Карл Кригер.

Начался утренний доклад. Все шло по раз и навсегда заведённому порядку, который директор Кюмметц самолично разработал и весьма ценил. Кригер был краток. Изложив в нескольких словах существо дела, он передавал шефу бумаги, которые тот подписывал и возвращал. Когда с бумагами было покончено, Кригер поднялся.

Кюмметц вновь взглянул на часы. Доклад длился пятнадцать минут — ровно столько, сколько и полагалось. Он отпустил Кригера. Однако у дверей заведующий канцелярией задержался.

— Простите, забыл доложить… Кажется, я нашёл подходящего человека.

— Шофёра?

— Да.

— Конечно, женщина?

— Мужчина, господин директор?

— Из восточных рабочих?

— Нет.

— Кто же тогда?

— Немец, господин директор.

— Вы сказали: немец?

— Да.

— И не калека?