Возмездие (изд.1972)

— Да, — говорит он, — как вы изволили выразиться, мы коллеги… Но не будем отвлекаться. Итак, начинайте лечить ее. Кроме того, вам придется обслуживать группу больных — тех, кого пользовала она, пока была здорова. А потом прибудет транспорт, и вы уедете вместе с ней. — Абст выдерживает паузу. — Я отправлю вас обоих одним рейсом.

Карцов не обманывается насчет уготованной ему участи. Зачисление «воином германского рейха», «присяга», которую он только что подписал, предстоящая отправка в Германию — все это ложь, выдумка Абста, рассчитанная на то, чтобы он, Карцов, работал лучше, с охотой. Но… Ришер? «Я отправлю вас одним рейсом». Неужели и ей определена смерть?

— Теперь перейдем к главному, — доносится до него голос Абста.

— Да, я слушаю вас…

— Называйте меня просто: шеф. Итак, перейдем к главному. Вы уже знаете, я медик. Хирург и психиатр. До последнего времени у меня была обширная практика: сейчас, в войну, нет недостатка в людях с той или иной степенью умственной дегенерации. Я трудился как одержимый и смог вернуть обществу многих своих пациентов. Но удача — увы! — приходила не всегда. Я потерпел жестокое поражение в работе над группой моряков, побывавших под сильной бомбежкой. Их было пятеро, доставленных ко мне безгласными и бесчувственными. Я перепробовал все средства, но тщетно. Они были безнадежны. Вскоре один из них умер. Еще через месяц скончался второй. Мне стало ясно: те, что еще живут, тоже обречены.

И тогда я решился на рискованный шаг. Лет шесть назад я вывез из Южной Америки сильный растительный яд. В верховьях Амазонки индейские знахари применяют его для лечения некоторых психических расстройств… Я ввожу препарат яда одному из трех оставшихся в живых и становлюсь свидетелем чуда: человек, который много недель лежал скрюченный и одеревенелый, вскоре после инъекции расслабляется, дышит ровно и глубоко. Вот он трет кулаками глаза, встает. Я усаживаю его за стол, и он с аппетитом ест. Он в сознании, но решительно ничего не помнит и едва может произнести несколько слов. Однако это успех, огромный успех! Воодушевленный, я работаю над другим больным. И тут кто-то прыгает мне на спину, хватает за горло, валит на пол. Задыхаясь, я вытаскиваю пистолет и… и лишаюсь своего пациента. Теперь, начиная эксперимент, я действую осмотрительнее. И все повторяется — психотики выходят из состояния комы, [44]первое время ведут себя вполне пристойно, а потом пытаются броситься на меня. Но меры предосторожности приняты, и я спокойно наблюдаю за этими непостижимыми вспышками бешенства. Секундомер отсчитывает время. Через двадцать минут они вновь на полу, безучастные ко всему, неподвижные и беспомощные. Такова реакция организма на ослабление действия препарата — сперва неистовство, затем резкий переход в прежнее состояние, когда у больного утрачен всякий контакт с внешним миром… Через день я возобновляю эксперимент — больные не реагируют. Я упорно продолжаю попытки… Короче, период просветления сознания моих пациентов удалось довести до шести часов, затем — до восьми, до десяти! Но всякий раз дозу препарата приходилось увеличивать. А ведь это сильнейший яд… Словом, вскоре погибли и последние двое.

Однако я был настойчив. Я не отчаялся и стал работать с новой группой. Мне удалось добиться того, что состояние относительного психического просветления больных длится непрерывно несколько месяцев, пока регулярно и во все возрастающих дозах им вводится препарат и противоядие. Но стоит запоздать с раздачей препарата или неправильно рассчитать дозировку — и наступает катастрофа: перед вами звери, одержимые манией убийства… Эта группа больных находится здесь. Она была на попечении нашего врача. Теперь врач выбыл из строя. Так вот, его замените вы. Запомните: с момента, когда вы вступите в контакт с больными, жизнь ваша в большой опасности. Вы должны хорошо уяснить: малейшая небрежность в работе с ними, ошибка при определении данных, по которым назначается рацион специального препарата, опоздание или задержка с его применением — и вас разорвут в клочья. Вот почему я так подробно все объясняю. Повторяю: в каждом из этих людей дремлет зверь, готовый вцепиться вам в глотку… Вы поняли?

— Полагаю, да.

— Доктор Марта Ришер подробно проинструктирует вас. Слушайте ее внимательно, переспрашивайте десятки раз, но не упустите ни единой мелочи.

— Понял, шеф.

— Вам категорически запрещается вести с ней посторонние разговоры. Никаких сведений о себе. Вы — врач, прибыли из Германии, вот и все. Повторяю: только разговоры о деле. Ни слова о чем-либо ином. Ни единого слова! У вас есть вопросы?

— Мне кажется, все, что нужно, вы сказали.

— И вы не испытываете чувства страха?

— Мне страшно, шеф. Однако я говорю себе: справлялась же с ними женщина!