Возможность ответа

- С дедушкой. Вон он за тем столиком. - Края губ у девочки загнуты вверх, что придает лицу смешливо-задорное выражение.

И тут же, видимо, не найдя в нас ничего заслуживающего внимания, отворачивается, надевает на куклу пестрый лоскуток, подносит ее к зеркалу.

- Иди к дедушке, - говорит Максим. - Он заждался тебя и потерял из виду.

Вдруг она как-то совсем не по-детски, искоса, взглядывает на нас, спрашивает:

- Я вам мешаю? Тогда я ухожу...

Я замялся, застигнутый врасплох ее вопросом.

- Мешаешь, - строго говорит Максим. - Почему бы тебе не пойти в детский салон, не поиграть с другими ребятами?

Девочка опускает голову, краснеет даже ее тоненькая шейка.

- Извините, - бормочет она, медленно собирая рассыпавшиеся лоскутки, ожидая, что Максим скажет еще что-то.

- Уж больно вы непреклонный, - упрекаю я его, когда девочка с тяжким вздохом уходит.

- Больше, чем невнимание, детям вредит вседозволенность, - ворчит он, усаживаясь за столик.

Мне хочется возразить ему, я думаю: наверное, он не очень любит детей, смотрит на них, как на помеху.

Расставляя фигурки на столике, я придумываю, как бы незаметнее дать ему фору. На восьмом ходу подставляю под удар слона. Максим не преминул воспользоваться моей "оплошностью". Затем даю ему возможность образовать проходную пешку на правом фланге.

Мне кажется, что все идет по задуманному, но внезапно встречаю его удивленно-насмешливый взгляд:

- Поддаетесь? Зачем?

Пошутил? Случайно попал в цель или догадался? Выходит, я недооценил его.

- Ну что вы? - машу рукой, но он только качает головой:

- Я не новичок в шахматах. Мы играем в разных стилях и категориях. Могли бы хоть предупредить...

Такое случается со мной часто: хочу поступить поделикатнее, а кого-то обижаю.

- Видите ли... - начал я, но его глаза сузились и как бы затвердели, вглядываясь в меня.

- Вы - сигом? - спросил он быстро.

Я утвердительно киваю.

- Как это я сразу не догадался, - говорит он.

Теперь обижаюсь я.

- А что во мне такого... приметного?

Он не успевает погасить улыбку:

- Ничего особенного. Мелкие детали. - И, может быть, чтобы замять неловкость, восклицает: - Вот так повезло мне!

Не скрывая недоверия, в упор смотрю на него.

Он отводит взгляд к иллюминатору, где на темных волнах вспыхивают блики, его глаза все еще прищурены, будто он и там что-то рассматривает. Догадываюсь: у него созрел какой-то замысел, какой-то важный вопрос ко мне, и он будет держать его буквально на кончике языка, обдумывать, пока не решится высказать.

- Я сказал вам правду. Следил за всеми дискуссиями в печати еще до... Ну, словом, когда вас только задумывали и обсуждали проблему создания такого существа... И одна мысль вонзилась в меня, как заноза... А потом, когда вас уже начали создавать, когда появился первый сигом Сын, второй Ант, третий - Юрий, - видите, я помню всех поименно, - я мечтал встретить кого-то из вас и задать вопрос... И вот наконец... Даже не" верится...

Его рука потянулась к пешке, замерла. Широкая сильная кисть была неподвижна, только пальцы чуть вздрагивали, поглаживая фигурку.

"О чем он собирается спросить? - размышлял я. - Скорее всего, задаст один из обычных вопросов: правду ли говорят о такой-то способности сигомов? Можете ли вы это? Правда ли, что вы бессмертны? Как вам живется среди людей? Одни вопросы - чтобы что-то выяснить, удовлетворить любопытство. Другие - чтобы потом вспоминать: вот что мне однажды сказал сигом. Третьи - чтобы заглушить тревогу: а не опасны ли эти могущественные и искусственные существа? Были еще вопросы иной группы, призванные смягчить, заглушить мысли о собственном несовершенстве..."

Конечно, я мог бы просто заглянуть в его мозг, прочесть его мысли. Но это бы означало нарушить запрет, без крайней необходимости проникнуть в интимные тайны человека.

- Так о чем же вы хотели спросить? Времени у нас совсем немного - мне пора лететь своим курсом...

Его темные небольшие глаза стали словно буравчики, они стремятся заглянуть в меня.

- Только не обижайтесь, ладно? Видите ли, я по профессии школьный учитель, а ребята - это такие любопытные люди... В спорах с ними о многом задумываешься... - Мягкая добрая улыбка на мгновение преображает его. - Я читал о различных ваших совершенствах. Здесь все закономерно, ведь мы вас придумывали, как бы пытаясь восполнить все, в чем нас обделила природа. Но переспорить, перехитрить или просто подправить природу чрезвычайно сложно. Видимое может обернуться совсем другой стороной...

- У нас мало времени, - решился напомнить я.

- Да, да, извините. Хочу спросить вас...

Он поводит плечами и вдруг сутулится, становится словно меньше, прикрывает глаза короткими ресницами и говорит так тихо и сокровенно, будто обращается не ко мне, а к самому себе:

- В принципе бессмертие и всемогущество - это хорошо. Но хорошо ли быть бессмертным и могущественным? Нравится ли вам ваша бесконечная жизнь?

Опасаясь, что я неправильно пойму, он быстро добавляет: