Возможность выбора

В течение многих лет следя за этими историями, рассказанными к слову и между прочим, Регина поражалась стойкости Карла. Хотя волосы его пробивала седина — он был уже далеко не мальчик, — ни распавшиеся браки, ни потраченные годы нисколько не поколебали его самоуверенности. Казалось, Карла оберегает и придает ему сил какое-то невидимое, неощутимое для простого человека высокочастотное или магнитное поле, которое не позволяет жизненным бурям захлестывать его и одновременно действует странным образом на его коллег, внушая им робость. Регине не приходилось слышать, чтобы вокруг Карла велись интриги; его восхождение по служебной лестнице воспринималось как должное. Каким-то таинственным образом он умел поддерживать о себе легенду: необыкновенный человек, который благодаря своим способностям и очарованию стоит настолько выше обычных людей, что нет смысла и завидовать ему. Кому однажды удалось вырваться из круга заурядных людей, того уже не поймать за фалды и не остановить его дальнейшего продвижения.

Регине казалось, что кроме всего прочего в успехе Карла сыграло свою роль одно косвенное, но, видимо, все же существенное обстоятельство. В век всеобщей суеты, спешки, непоседливости и поверхностности он умел создать впечатление, будто нехватка времени ему совершенно не угрожает. Карл заботился о своем здоровье и внешности, регулярно играл в теннис. Раз в две недели посещал парикмахера и, видимо, посмеивался про себя над теми своими сверстниками, которые высунув языки гонялись за подростковой модой, отращивали патлы и не замечали, что у самих уже просвечивает макушка. Насколько помнила Регина, внешность Карла всегда напоминала о лощеном господине тридцатых годов, во всяком случае, он отвечал представлению современного человека о довоенном интеллигенте. Костюмы сидели на нем безупречно, шить их на высокого и стройного мужчину, видимо, было относительно просто; при встрече хотелось отметить, что этот человек одевается у великолепного английского портного. Едва ли кому доводилось видеть, чтобы туфли у Карла были нечищенными или каблуки стоптанными — поистине старомодный человек! Подобный стиль требовал определенного мужества, поскольку корректность стали считать дурным тоном. Обросший и засаленный тип в неряшливой измятой одежде, согласно общему мнению, стоял якобы выше всяких дурацких условностей быта; неопрятная внешность как бы подразумевала высокий интеллект.

У Регины гудела голова от безграничной свободы выбора. В тот раз, приехав в город, она кроме прочего услышала от Мари известие, которое про себя тут же определила как многообещающее. Полгода назад родственник Мари побывал в научной командировке в Западной Германии. Там у него завелось множество знакомств — Карл умел нравиться, — со многими контакты сохраняются до сих пор. Тамошние коллеги то и дело присылают Карлу научную литературу, к Новому году ему в общей сложности пришло семь цветных календарей. Встреченный в каком-то обществе издатель словарей даже прислал Карлу целый ящик учебников немецкого языка, предназначенных для иностранцев и основанных на аудиовизуальной системе обучения. В нынешней временной квартирке Карла царит теснота, и ему пришло в голову, что вдруг бесполезные для него учебные пособия могут заинтересовать Регину; он просил дать знать, когда Регина будет в городе.

Мысли Регины устремились к Карлу — это была возможность не из худших! Пьяницей Карл не слыл, равно как и больным, это было видно по его детям.

Мари продолжала болтать о городских новостях и не заметила рассеянности Регины. Увлеченная заманчивой перспективой, Регина сумела отчасти уделить внимание и другому — так она, между прочим, узнала, что со ставшими далекими и чужими ей подругами за прошедшее время произошло кое-что любопытное.

Регина поняла, что ошиблась, полагая, будто она одна живет напряженной и сравнительно богатой событиями жизнью: другие тоже сопротивлялись как умели, старые девы не остались с тоскою сидеть по углам. Они тоже не желали мириться с однообразием сменяющихся дней.

Любившая поболтать Мари рассказывала вперемежку как о знакомых, так и о тех, чьи имена Регина слышала впервые. Просто удивительно, насколько Мари расширила круг своих знакомых, пока Регина жила в поселке. У Регины возникло впечатление, что Мари общается во все более убыстряющемся темпе: полторы фразы на человека — и давай следующего! Видимо, моменты одиночества и молчания становятся столь невыносимыми, что человек начинает искать забвения в словоизлиянии, как в наркотиках.

РЕГИНА ПО ТЕЛЕФОНУ ДОГОВОРИЛАСЬ С КАРЛОМ, что вечером зайдет к нему и заберет учебники. Карл подробно объяснил, каким автобусом лучше всего доехать и на каком углу свернуть потом направо. Он также описал внешний вид дома: доходный дом тридцатых годов с каменной лестничной клеткой, снаружи стены оштукатурены и покрашены в розовый цвет. Он объяснил все необходимое, чтобы провинциалка понапрасну не плутала в городских лабиринтах. Регина молча все выслушала — с какой стати смущать его своим смехом?