Возможность выбора

Сильвия сунула руку в обвисшую сумку и пошарила в поисках ключа. Не догадалась сделать это в машине, сберегла бы время. Безучастно покачивалась на заднем сиденье салона, даже не заметила, каким путем ее везли. Пальцы нащупали ключ, Сильвия пнула коленом калитку и двинулась по выложенной плитками дорожке к дому. Задела еловые ветки, на сапоги с шорохом посыпались капли воды. Она уже давно собиралась обкорнать разросшееся дерево. С садом столько забот и хлопот! Ну конечно, вот опять она споткнулась о край приподнятой корнями дерева бетонной плитки, это повторялось из вечера в вечер, а теперь и среди дня чуть землю носом не пропахала. Если эта ноябрьская хмарь вообще заслуживает именоваться днем. Возле гаража она заметила следы колес, мокрый снег еще не засыпал свинцово-серые колеи. У Сильвии перехватило дыхание. Карл приезжал часа два назад? Нет, две темные полосы среди снежной белесости ничего не означают! И все-таки рука задрожала, и ей никак не удавалось попасть ключом в замочную скважину. Будто вор у чужой двери. Кто определяет профессиональную пригодность взломщиков? Она бы не подошла, нервы слишком слабые. Наконец дверь поддалась. Навстречу пахнуло спертым воздухом. В сырую осеннюю погоду дом проветривался плохо, порывы ветра задували низко над крышей и даже ненароком не забредали в вентиляционные решетки. А может быть, запах шел от нейлоновой куртки Карла, которая опять висела в углу прихожей, хотя место ее в тамбуре черного хода. Эту новехонькую куртку Карл одним махом превратил в старье, заляпав машинным маслом. Зато жене полагалось беречь свою одежду, чтобы служила верно и долго. «Я стала мелочной и желчной», — подумала Сильвия, сдергивая с головы шапку из чернобурки. Кая смеялась: послушай, мать, уж не в родстве ли ты с нашим Юмбо, глаз совсем не видно. Кая так и норовила кого-нибудь поддеть, жизнь ее еще не обкатала. Разве Сильвия виновата, что шапки из длинного пушистого меха вошли в моду уже пять лет назад, она же наскребла нужную сумму только этой осенью и снова отстала от веяний времени. Увы, она не из тех, кто может по настроению сорить деньгами. Даже покраснела, как школьница, когда впервые надела этот роскошный головной убор и заметила удивленный взгляд Карла. Странно, что муж не стал ворчать из-за ее мотовства. Сильвия Курман протянула руку, чтобы убрать шапку на вешалку, но передумала — подбросила пушистый клубок в воздух и поддала ногой. Шапка упала на коврик, там и осталась валяться.

По привычке Сильвия направилась было на кухню — она всегда возвращалась домой с сумкой, набитой продуктами. Но сегодня убирать в холодильник нечего. Жаловаться было бы несправедливо: с годами сумки становились все легче. Ничто не вечно, со временем и семья усохла. Непреходящие ценности инфляции не подвержены, возразила Сильвия сама себе. Ее передернуло, но она сразу же постаралась взять себя в руки. И тут же поняла, что намеренно оттягивает время. Нарочно опустилась в кресло в гостиной и не спешила заглянуть в другие комнаты, вместо этого принялась разглядывать столь милые сердцу каждого члена семьи картины покойной Ванды Курман, которые висели в ряд на стене гостиной. Пора бы опять пройтись пылесосом по их резным рамам. На одной картине парень и девушка уже больше века любезничают у прясла выгона, а за их спинами висит заходящее летнее солнце. Столь же долго вековали во вневременье полотен и другие застывшие фигуры и безветренные пейзажи. Дважды эти картины забирали на выставки. Кая была уже девушкой, а все-таки бледнела и старалась скрыть слезы, когда чужие люди выносили их из дома в машину. Дочь, конечно, знала, куда и зачем, и все же вид опустевшей стены подавлял ее.

Домашнему очагу положено совершенствоваться, а не разрушаться.

Картины помогали оправдать оттяжку.