Вознесение

Фауст остановился, услышав это за своей спиной. Бесстрашно развернувшись, словно заранее зная, кто стоит за ним, он встретился взглядом с нарушителем его сновидения: с самим собой, буквально… с тем лишь отличием, что другой вариант его самого так и не решился снять шлем.

— Расстраивает лишь тот факт, что ты пришел сюда не ради Андромеды.

— Ради нее в том числе, — все же заговорил Фауст. — Не сомневайся во мне.

— Неужто? — усмехнувшись, спросил у него другой Фауст. — Ты даже не знаешь, где она. В реальности? В Астрале? Или, быть может… — он сделал долгую паузу, создавая определенное напряжение. — Уже в самой вечности?

Демонстративно вздохнув самому себе, Фауст отвернулся и пошел вперед, сделав вид, что никого кроме него самого здесь не существует. Он все еще должен найти Девятую, и он не может и дальше позволять себе терять время. Даже если держать в уме тот факт, что в Астрале нет никакого «времени».

Но другой Фауст явно не был согласен с таким раскладом. Он появился прямо перед нем, вынудив остановиться, но даже так, Фауст просто прошел мимо, продолжая делать вид, что ничего из этого его не касается. Тогда, другой Фауст решил действовать более понятно: он схватил того за плечо, вынудив остановиться своей крепкой хваткой. Сражаться никто из них не собирался.

Но и продолжаться так не могло.

— Отдай. Мне. Контроль.

Он сказал это громко и четко, ясно давая Фаусту понять, чего он хочет. Фауст, впрочем, и без этого знал, чего желает его двойник, клон… кем бы он ни был.

— Я не могу, не сейчас, — тихо ответил Фауст. — Позволь мне еще хотя бы раз увидеться с ней в реальности. Позволь мне еще раз помочь ей… спасти ее.

— Если бы ты сдался мне с самого начала, то не нужно было бы никого спасать, — вцепившись в сталь доспеха, чуть ли не сминая ее, он все же вынудил Фауста развернуться.

Сняв с себя, шлем, подобно Фаусту, он, в отличие от своего оригинала, не повесил его на пояс, а выбросил в сторону, в бескрайнее, красное море.

— Некоторые люди погибают ради того, чтобы получить хотя бы часть того, что тебе досталось с рождения… — шагнув вперед, начал выговаривать его другой Фауст. — Почти бессмертная оболочка, и сила, что досталась тебе от родства с настоящим драконом. Мало того, так ты еще и получил в своем распоряжении способность свободно гулять по Астралу, взаимодействовать с ним… ты хоть представляешь, что можно сделать, совместив все это вместе?

Фауст замер, не зная, что ему стоит ответить. Это была правда, но он никогда не думал о каком-нибудь мировом господстве, которое он мог бы получить, если бы захотел. Подобные вещи… просто не для него. Он не хочет даже пытаться получить нечто подобное. Но остается вопрос: смог бы он это сделать на самом деле? Смог бы он стать кем-то… настолько могущественным?

— Ты бы мог дать Андромеде все, что она могла бы пожелать. Ты мог бы сделать Андромеду по-настоящему счастливой, если бы сделал все правильно. Оглянись вокруг, Фауст Эмбер. Посмотри, куда привела тебя твоя гордыня. Я знаю, что ты даже не пытаешься… потому что ты считаешь это неправильным.

— Ты совершенно не знаешь Андромеду, если думаешь, что власть принесла бы ей счастье.

— Я не сказал ни слова о власти, — нахмурился он. — Это ты себе сам придумал. Ты не делаешь миру или себе услугу: ты просто игнорируешь силу, которой ты мог бы изменить все к лучшему. Ты жалкий, неуверенный червяк.

— Не о власти? Правда? И что же ты сделал бы, оказавшись на моем месте?

— Я бы вылечил ее тело, — сделав шаг вперед, поступаясь к Фаусту все ближе, начал он. — Я бы вылечил ее душу. Избавил бы ее от всех ран, физических и душевных. Заставил бы ее забыть все кошмары, которые довелось пережить, — остановившись в полуметре, он продолжил: — Я бы сделал ее самой счастливой, самой беззаботной девушкой на всем свете.

— Насчет счастья зарекаться не буду, но все остальное ты сделать не способен, как и я, — отмахнулся Фауст, сделав шаг назад. — Это невозможно.

— Хочешь поспорить? — пожав плечами, спросил он. — Точнее… проверить?

Фауст ничего не ответил ему, ожидая, что он продолжит говорить. Очевидно, что он говорит о силе астрального пространства. Прямо как Пандора.

— Хотя, о чем это я? Ты и так знаешь, что мне это подвластно. Но не тебе.

Он говорил это достаточно уверено, но Фауст изо всех сил отрицал этот факт, зная, что он проиграет, если продолжит верить в это. Но, с другой стороны… а что ему еще нужно? Если он и впрямь может свершить это, то почему нет?

Фауст готов отдать все ради того, чтобы Андромеда была счастлива. Черт, да он бы прямо сейчас обменял собственную жизнь лишь ради того, чтобы она забыла все плохое и излечилась от всех ран, будь то душевных или физических, как и заметил другой он. И если тот, кто стоит перед ним, будь это он сам или нет, способен на подобное… то может к черту все?